– Действительно – где?
– Не похоже, чтобы она носила фото с собой. Оно кабинетного размера. В женском платье такое трудно спрятать. Ей известно, что король способен поручить кому-то напасть на нее и обыскать. Дважды подобные попытки уже были сделаны. Следовательно, фотография не при ней.
– И где же тогда?
– У банкира или адвоката. Она могла выбрать любого из них. Но мне в это не верится. Женщины от природы скрытны, они предпочитают сами разбираться со своими секретами. С какой стати Ирэн доверила бы это дело кому-то еще? На свою осмотрительность она может положиться, однако кто знает, какие побочные мотивы или политические соображения могут повлиять на деловых людей? Кроме того, не забывайте, что она решила воспользоваться этой фотографией в ближайшие дни. Снимок должен быть под рукой. То есть храниться у мисс Адлер дома.
– Но там дважды побывали взломщики.
– Ха! Они не знали, как искать.
– А как узнаете вы?
– Я и не стану искать.
– Тогда что же?
– Я сделаю так, что мисс Адлер сама мне укажет тайник.
– Она не захочет.
– Придется. Но вот и колеса застучали. Это ее карета. Исполняйте в точности все мои инструкции.
Меж тем из-за поворота показались боковые фонари кареты. К двери Брайони-Лодж подкатило небольшое нарядное ландо. Когда оно остановилось, оборванец, из тех, что прохлаждались на углу, кинулся к дверце, чтобы открыть ее и получить мелочь за услугу, но был оттеснен не менее предприимчивым сотоварищем. Разразилась ожесточенная перебранка, к которой присоединились двое гвардейцев, поддержавшие одного из соперников, а также точильщик, столь же горячо вступившийся за другого. Кто-то пустил в ход кулаки, и дама, вышедшая из кареты, тут же очутилась в самом центре потасовки, разгоряченные участники которой лупцевали друг друга кто голыми руками, кто палками. Холмс кинулся на защиту дамы, но в гуще толпы с криком упал на землю; по его лицу обильно заструилась кровь. Увидев это, гвардейцы припустили в одну сторону, оборванцы в другую, а несколько прилично одетых мужчин, которые наблюдали драку со стороны, приблизились, чтобы помочь даме и раненому. Ирэн Адлер (я буду по-прежнему называть ее этим именем) успела уже взбежать по ступеням, но у двери задержалась и обернулась. Ее силуэт на фоне освещенной прихожей поражал благородством линий.
– Что с бедным джентльменом? Он ранен? – спросила она.
– Он умер, – хором ответили несколько человек.
– Нет, нет, еще дышит! – крикнул кто-то. – Но до больницы не дотянет.
– Какой храбрец! – вмешалась какая-то женщина. – Если бы не он, леди осталась бы без кошелька и часов. Это были грабители, целая банда. А, он еще живой.
– Нельзя оставлять его на улице. Разрешите внести его в дом, мадам?
– Конечно. Ступайте в гостиную. Там удобный диван. Сюда, пожалуйста!
Неспешно и торжественно Холмса внесли в Брайони-Лодж и уложили в главной комнате; я наблюдал происходящее со своего поста у окна. Зажгли лампы, но шторы не задернули, и мне был виден Холмс, лежавший на диване. Не знаю, испытывал ли он укоры совести из-за своей роли, но я стыдился, как никогда в жизни: эта прекрасная женщина милосердно и заботливо ухаживала за раненым, а я строил против нее козни. Однако не исполнить поручение Холмса было бы чернейшим предательством. Скрепя сердце я вынул из-под ольстера дымовую гранату. В конце концов, подумал я, мы не собираемся причинять ей вред, а просто мешаем причинить вред другому человеку.
Холмс сел и замахал руками, показывая, что ему не хватает воздуха. Служанка поспешила распахнуть окно. В тот же миг я увидел сигнал – вскинутую руку Холмса – и с криком «Пожар!» кинул в комнату гранату. Крик немедля подхватила целая толпа зевак, и оборванных, и прилично одетых: джентльменов, конюхов, служанок. Из комнаты в окно повалили клубы дыма. Я различал метавшихся по дому людей, но вскоре голос Холмса заверил, что тревога ложная. Пробравшись сквозь орущую толпу, я достиг угла и там, минут через десять, радостно пожал руку моему другу, вслед за чем мы оба покинули место событий. Холмс шагал проворно и хранил молчание, пока мы не свернули на одну из тихих улочек, примыкающих к Эджвер-роуд.
– Вы очень недурно справились, доктор, – заметил он. – Все прошло наилучшим образом. Дело сделано.
– Вы заполучили фото?
– Я знаю, где оно.
– Откуда?
– Как я вам говорил, мисс Адлер сама мне показала.
– Я по-прежнему теряюсь в догадках.
– Не стану вас интриговать, – засмеялся Холмс. – Все проще простого. Вы, конечно, заметили, что все, кто был на улице, работали на меня. Наняты мной на этот вечер.
– Это я понял.
– Когда началась потасовка, у меня в ладони было немного влажной красной краски. Я кинулся вперед, упал, прижал ладонь к лицу – и вот оно, жалкое зрелище. Трюк очень старый.
– Об этом тоже можно было догадаться.
– Затем меня внесли в дом. Мисс Адлер пришлось согласиться. Что ей было делать? Я оказался в гостиной – как я подозревал, в той самой, нужной мне, комнате. Фотография хранится либо здесь, либо в спальне, и я был твердо намерен узнать, где именно. Меня положили на диван, я потребовал воздуха; им ничего не оставалось, как открыть окно, и вы этим воспользовались.
– Но что это вам дало?
– Все, что нужно. Если женщина думает, что в доме пожар, она инстинктивно спасает то, что ей дороже всего. Этому побуждению невозможно противиться, чем я неоднократно пользовался. Эта хитрость помогла мне, когда я расследовал скандальную подмену в Дарлингтоне и случай в замке Арнсуорт. Замужняя женщина хватает ребенка, незамужняя – шкатулку с драгоценностями. Я знал, что интересующей нас особе ничто в доме так не дорого, как вещь, которую мы ищем. Она кинется спасать фотографию. Пожарная тревога была отлично разыграна. Дым, крики – тут не выдержат и стальные нервы. Мисс Адлер повела себя превосходно. Фото – в нише за скользящей панелью над сонеткой, что справа. Я разглядел его краешек – хозяйка дома наполовину вытащила его из тайника. Когда я крикнул, что тревога ложная, она вернула фотографию на место, бросила взгляд на гранату и выскочила из комнаты; с тех пор мы не виделись. Я встал и с извинениями ретировался. Можно было бы попытаться