Подойдя к окну, он во весь голос крикнул, что вакансия занята. Послышался стон разочарования, толпа стала расходиться, и скоро рыжих голов осталось только две – моя и управляющего.
«Меня зовут Дункан Росс, – представился он, – и я тоже получаю пособие от фонда, основанного по завещанию нашего славного благодетеля. Вы женаты, мистер Уилсон? Есть у вас семья?»
Я ответил, что нет.
Радость на его лице тут же сменилась досадой.
«Бог мой, вот беда! Печально это слышать. Цель фонда – не только поддерживать обладателей рыжих волос, но и способствовать их приумножению. Весьма сожалею, что вы холостяк».
При мысли о том, что вакансия упущена, у меня вытянулось лицо. Однако, немного поразмыслив, управляющий заверил, что ничего страшного нет.
«Если бы речь шла о ком-то другом, это препятствие сыграло бы решающую роль, но человек с такими волосами должен пользоваться преимуществом. Когда вы сможете приступить к вашим новым обязанностям?»
«Есть небольшая трудность, у меня имеется другое занятие», – признался я.
«Мистер Уилсон, об этом не думайте! – вмешался Винсент Сполдинг. – Я вас подменю».
«Какие мне будут назначены часы?» – спросил я.
«С десяти до двух».
В нашем ремесле, мистер Холмс, самое горячее время приходится на вечер, прежде всего четверг и пятницу, перед самой выплатой жалованья, и утренняя подработка меня бы очень устроила. К тому же я знал, что мой помощник – порядочный малый и меня не подведет.
«Это мне подходит, – сказал я. – А жалованье?»
«Четыре фунта в неделю».
«А что за работа?»
«Чисто номинальная».
«Что вы подразумеваете?»
«Вам нужно будет все это время находиться в конторе или, по крайней мере, в том же здании. Отлучившись, вы навсегда потеряете работу. Завещатель высказался по этому поводу совершенно недвусмысленно. Если вы покинете контору, условие будет нарушено».
«Это всего лишь четыре часа в день; конечно же, я никуда не уйду».
«Никакие отговорки не в счет, – добавил мистер Дункан Росс, – нездоровье ли, дела, что угодно. Либо вы сидите на месте, либо теряете должность».
«А работа?»
«Переписывать „Британскую энциклопедию“. Здесь, в шкафу, стоит первый том. Чернила, перья, промокательную бумагу вы приносите свои, мы предоставляем этот стол и стул. К завтрашнему дню вы будете готовы?»
«Конечно», – кивнул я.
«Тогда до свиданья, мистер Джейбез Уилсон, и позвольте мне еще раз поздравить вас с важной должностью, которую вам посчастливилось занять».
Наниматель склонил голову в знак прощания, и я, не чуя под собой ног из-за выпавшей мне удачи, отправился с помощником домой.
Весь день эта история не выходила у меня из головы, и к вечеру я снова сник, решив, что это какая-то шутка или проделка, хотя в чем ее смысл, понять не мог. Мне решительно не верилось, чтобы кто-то вздумал оставить подобное завещание или платил немалые деньги за такое немудреное занятие, как переписывание Британской энциклопедии. Винсент Сполдинг изо всех сил старался меня ободрить, но, отходя ко сну, я уже думал отказаться от этой затеи. Однако утром я решил все же посмотреть, как все обернется, купил бутылочку чернил за пенни, перо, семь листов писчей бумаги и отправился на Поупс-Корт.
До чего же я был удивлен и обрадован, когда все пошло, как было условлено. Для меня был приготовлен стол, и мистер Дункан Росс дожидался, чтобы дать инструкции. Распорядившись, чтобы я начал с буквы «А», он удалился, но время от времени заглядывал и узнавал, все ли в порядке. В два он попрощался, похвалил меня за то, как много я успел сделать, и запер за мной дверь конторы.
Так продолжалось день за днем, мистер Холмс, а в субботу управляющий выложил четыре золотых соверена за недельную работу. То же повторилось еще через неделю, и еще. Каждое утро я являлся к десяти, а днем, в два, покидал контору. Через некоторое время Дункан Росс стал ограничиваться одной утренней проверкой, а потом и вовсе прекратил меня навещать. Но я, конечно, не смел отлучиться ни на минуту: он мог зайти когда угодно, а я не хотел рисковать такой выгодной и необременительной работой.
Так прошло восемь недель, и я, оставив позади Аббатов, Арматуру, Арсенал, Архитектуру и Аттику, надеялся при надлежащем старании перейти вскорости к букве «Б». Пришлось закупить немало бумаги, на полке с моей писаниной почти не оставалось места. Но внезапно все закончилось.
– Закончилось?
– Да, сэр. И именно этим утром. Я, как обычно, явился на работу к десяти, но дверь оказалась заперта, и к ней была приколота кнопкой записка на клочке картона. Вот она – читайте сами.
Он протянул нам кусок белого картона величиной с лист почтовой бумаги. На нем значилось следующее:
СОЮЗ РЫЖИХ РАСПУЩЕН.
9 октября 1890 г.
Мы с Шерлоком Холмсом рассматривали это лаконичное объявление и горестную мину посетителя, пока, захваченные комической стороной происшествия, не забыли обо всем прочем и не расхохотались.
– Не вижу, что тут такого смешного. – Наш клиент покраснел до самых корней своих огненных волос. – Если вы способны только потешаться надо мной, так мне лучше уйти.
– Нет-нет! – вскричал Холмс, заталкивая клиента обратно в кресло. – С вашим делом я не расстанусь за все блага мира. Оно так необычно – настоящий лакомый кусочек. И все-таки, уж не взыщите, в нем есть нечто забавное. Скажите, что вы предприняли, обнаружив на двери это объявление?
– Сэр, я был потрясен. И не знал, что делать. Потом обошел соседние конторы, но, похоже, никто ничего не знал. Я спустился к хозяину дома (счетоводу, живущему на первом этаже) и спросил, что случилось с Союзом рыжих. Он ответил, что никогда о таком не слышал. Тогда я спросил его о Дункане Россе. Он ответил, что это имя ему незнакомо.
«Джентльмен из четвертого номера», – говорю.
«А, тот рыжий?»
«Да».
«Его зовут Уильям Моррис. Он адвокат и комнату снимал временно, пока не будет готово его новое помещение. Вчера он съехал».
«Как его найти?»
«В его новой конторе. Он сказал мне адрес.