— Он прячется за модулям! — выкрикнул Пападакис, его лицо исказилось от ярости. — Трусливая тактика! Использует гражданские объекты как прикрытие. Прикажешь преследовать, Александр Иванович?
— Преследуй, — приказал я, — но будь осторожен. Не допусти, чтобы он скрылся из центрального сектора. Если уйдет в периферийные зоны комплекса, найти его будет практически невозможно.
— Разорву его на куски, — процедил Айк и отключился.
Таисия подошла ближе, наблюдая, как красная точка «Сивуча» и зеленая нашего «2525» начинают сложное маневрирование среди множества гражданских объектов центрального сектора.
— Пападакис слишком эмоционален для эффективного преследования, — заметила она с тревогой. — А этот капитан Глазов, судя по уверенному ходу «Сивуча», похоже, из местных и знает эти промышленные коридоры как свои пять пальцев.
Я удивленно посмотрел на нее:
— Еремей Глазов? Он командует «Сивучем»?
— Да, — кивнула Тася. — Система опознавания подтвердила, когда Пападакис зафиксировал их радиопередачи. Капитан второго ранга Еремей Глазов, бывший командир патрульного соединения Коломны-4.
Это меняло дело. Этот офицер действительно был опасным противником — опытным, хладнокровным и, что особенно важно, досконально знающим промышленный комплекс, где сейчас разворачивалось сражение.
— Оператор связи, — обратился я, — активируйте общекорабельный канал. Слушайте переговоры между «2525» и «Сивучем». Мне нужно знать, что там происходит в режиме реального времени.
— Есть, господин контр-адмирал!
Через несколько секунд по мостику разнеслись искаженные помехами, но вполне различимые голоса.
— … прячешься за гражданскими, как последний трус! — это был разъяренный голос Пападакиса. — Выходи на открытое пространство, если у тебя есть хоть капля храбрости, ублюдок!
— Ох, какие мы грозные, — ответил спокойный, даже насмешливый голос, видимо, принадлежавший кавторангу Глазову. — А что случилось с твоим хваленым крейсером, Пападакис? Носик поцарапал? Может, тебе еще приложить?
— Заткнись, выродок! — взорвался Айк. — Я разнесу твой паршивый корабль на атомы! Выходи и сражайся, если ты настоящий офицер, а не подстилка Грауса!
— Такой темперамент пропадает, — протянул Глазов с деланным восхищением.
Дальше со стороны Айка последовала особенно красочная тирада на греческом и русском, которую синхронный переводчик благоразумно не стал переводить. Судя по интонациям, Пападакис припомнил Глазову все возможные грехи, сдобрив рассказ непечатными эпитетами.
— Ситуация осложняется, — заметил Аристарх Петрович Жила, не отрываясь от тактического дисплея. — Оба корабля сейчас в зоне повышенной концентрации гражданских объектов. Пападакис раздражен и может действовать необдуманно.
Я наблюдал, как две точки, красная и зеленая, петляют на тактической карте в сложном танце погони. Пападакис пытался перехватить «Сивуч», но опыт Глазова и лучшее знание местности давали ему преимущество. Он умело лавировал между станциями, модулями и гражданскими судами, которые в панике разлетались от двух военных кораблей. Иногда он даже целенаправленно заходил за особо крупные транспортники или пассажирские лайнеры, зная, что Пападакис не рискнет открыть огонь, опасаясь жертв среди мирных.
В наушнике продолжался ожесточенный обмен репликами между двумя капитанами.
— … ты, как и твой контр-адмирал Васильков не справились бы и с патрульным катером, не то что с моим «Сивучем»! — донеслась очередная насмешка Глазова.
— Заткнись, падла! Еще одно слово о контр-адмирале, и я лично вырву твой поганый язык! — проревел Пападакис. — А твой обожаемый Граус предал Империю! Когда мы вернем законного императора на трон, всех вроде тебя вздернут!
— Мальчишку Ивана? — деланно удивился Глазов. — Ту марионетку в руках его сестрицы и таких авантюристов, как твой Васильков? Империи нужен сильный правитель, а не ваша кукла!
— Так, ублюдок, я размажу тебя по обшивке твоего корабля! — взревел Айк. — Клянусь всеми святыми угодниками, ты пожалеешь о своих словах!
— Ну-ну, — снисходительно протянул капитан Глазов. — Если ты такой грозный воин, то почему твой убогий крейсер все еще не догнал меня? Возраст берет свое, а, Пападакис? Или это у всех греков такая «стремительная» реакция?
Я видел, что Глазов намеренно провоцирует Айка, пытаясь заставить его совершить ошибку. И это работало — Пападакис на глазах терял контроль, его маневры становились все более непредсказуемыми и рискованными.
— Надо вмешаться, — решил я. — Пока они гоняются друг за другом, Глазов приближается к выходу из центрального сектора. Еще немного, и он сможет от нас ускользнуть.
Я быстро оценил ситуацию. Если противнику удастся скрыться в лабиринте периферийных модулей, найти его будет крайне сложно. А пока мы будем заниматься поисками, вторая группа преследователей успеет прибыть на помощь.
— Немедленная связь с «Ариадной»! — приказал я.
— Соединяю, господин контр-адмирал! — последовал ответ дежурного оператора.
На экране появилось лицо лейтенанта Рубана — сосредоточенное, с той особой решимостью в глазах, которая отличает прирожденных офицеров от случайных людей в космофлоте.
— Лейтенант, — обратился я к нему, — «Сивуч» пытается уйти в периферийные зоны. Пападакис не справляется с преследованием. Вам необходимо перехватить крейсер.
— Готов выполнить, господин контр-адмирал, — чётко ответил Лева Рубан. — Какова тактика?
— Зажмите его с двух сторон, — объяснил я. — Пападакис будет преследовать в лоб, а вы обогните модуль K7–9 и выйдите на перехват с фланга. Согласно нашим данным, вражеский крейсер движется к служебному коридору, который выведет его из центрального сектора. Перекройте этот путь.
— Выполняю, — кивнул Рубан. — Расчетное время перехвата — четыре минуты.
— Действуйте, лейтенант.
Рубан отключился, и я вновь сосредоточил внимание на тактическом дисплее, где теперь появилась третья зеленая точка — «Ариадна» начала маневр на перехват.
Таисия внимательно наблюдала за моими действиями:
— А что будем делать с «Ростиславом»? — спросила она. — Инженеры доложили, что магнитные тросы деактивированы. Мы можем освободиться от него в любой момент.
Я задумчиво потер подбородок. «Ростислав», хоть и серьезно поврежденный, все еще оставался грозным противником. К тому же, его экипаж насчитывал около трехсот человек, не считая штурмовых подразделений. Упустить такой ценный трофей было бы непростительной ошибкой.
— Нет, — решительно ответил я. — Мы не отпустим «Ростислав». Наоборот, теперь, когда у нас есть инициатива, нужно захватить его окончательно.
Я повернулся к Жиле:
— Аристарх Петрович, подведите «Афину» вплотную к «Ростиславу» и активируйте абордажные захваты. Я хочу, чтобы линкор был надежно пристыкован к нам