Хотя кто знает? Себя прежнего я почти не помнил. А Куницу знал от силы час. Может, мы всегда были такими? Отморозками, готовыми на всё ради выживания?
В конце концов, сложись обстоятельства иначе, я бы их не тронул. Предоставил бы им самим разбираться с последствиями «перезагрузки». Но они напали первыми. И у нас не было выбора. Или мы их, или они нас. Таков закон этого проклятого Континента.
— Казанский! — оклик Куницы вырвал меня из тягостных размышлений.
Я обернулся. Она стояла, прислонившись к стене, и морщилась от боли. На штанине бывших моих треников в районе бедра расплывалось тёмное пятно.
— Твою ж… — я еле сдержал ругательство. — Ранили?
— А ты делаешь успехи, — процедила она сквозь зубы. — Ещё немного, и сойдёшь за пациента дурдома…
Я подошёл ближе, не потрудившись сообщить, что дурдом — уже пройденный для меня этап. Рана выглядела не слишком серьёзной, но крови было порядочно.
— Вот же ж засада, — я покачал головой. — Нам сейчас, как братьям Марио, надо быстро-быстро бегать и высоко-высоко прыгать. А ты у нас теперь… не очень мобильна. Что делать будем?
— Что-что? Когти рвать! — ответила она в своей обычной хамской манере, но в голосе её послышалась плохо скрываемая боль.
Она шагнула вперёд, но тут же пошатнулась. Я подхватил её под руку.
— Держись, Куница. Прорвёмся.
Она фыркнула, и, кривясь от боли обшарила карманы одного из убитых «цифр», откуда извлекла связку ключей.
— Вот. По крайней мере, сможем уехать отсюда с комфортом. Ищи глазами что-нибудь на четырёх колёсах. Желательно, с полным баком.
Мы выбрались из отделения милиции на улицу. Город встретил нас напряжённой тишиной. Зловещей такой, очень и очень нехорошей тишиной. Небо затягивали тёмные тучи, и в воздухе ощутимо пахло дождём.
На стоянке перед отделением стояла всего одна машина — УАЗик-буханка.
— Чего смотришь? — усмехнулась она. — Карета подана. Водить-то умеешь?
А я умею? Память молчала на этот счёт. Когда мы ехали с Бысей на Тип-10 я был уверен, что с управлением справлюсь, а вот при взгляде на милицейскую буханку такой уверенности почему-то не ощущал.
— Не помню, — пожал я плечами. — С твоей ногой за руль нельзя. Так что даже если не умею, буду учиться на ходу. Вроде ничего сложного…
— У придурков всё несложно, — зло прошипела она. — Будем надеяться, что вспомнишь.
С моей помощью она забралась в пассажирский салон. Я собирался уже сесть за руль. Но Куни воскликнула:
— А ты ещё что за урод⁈
— Я? — ответил ей мужской голос.
— Головка от часов «Заря», — выстрелила внезапной рифмой моя спутница. — Не я же…
Я заглянул внутрь «буханки» через распахнутую дверь и увидел следующую картину маслом — на заднем сиденье, скорчившись, сидел мужик лет сорока, в потёртой кожаной куртке и выцветших джинсах. Руки его были скованы за спиной наручниками. Жгучий брюнет с характерным, явно сломанным в бурной молодости, носом и цепким взглядом тёмных глаз. А напротив него, перегородив выход, стояла Куница, направив на него ствол «калаша». В её глазах плясали злые огоньки, а губы были плотно сжаты.
— У меня тот же вопрос, — произнёс я, переводя взгляд с Куницы на мужика и обратно. — Что это ещё за пассажир безбилетный? И почему он такой нарядный?
Мужик в наручниках криво усмехнулся, обнажив ряд не самых ровных, но крепких зубов.
— Михаил Хамбурчик, к вашим услугам, — произнёс он с таким отчётливым одесским акцентом, что у меня на секунду возникло дежавю. — А нарядный я, потому шо некоторые несознательные граждане в форме решили, шо мне так будет красивше. Задержанный, так сказать. По подозрению в… а в чём, собственно, меня подозревают, я так и не понял.
— Выходи, — коротко бросила Куница, не опуская оружия.
Её голос был резким, как удар хлыста.
Хамбурчик и не подумал пошевелиться. Он лишь вальяжно откинулся на спинку сиденья, насколько позволили наручники.
— Таки я не понял, мадам, вы шо, в органах служите? Если служите, то я б послушал, в каких? Шоб я так сразу бежал исполнять ваши указания под дулом автомата? Вы ж не ментовские гоблины, я так понимаю. А раз так, то с какой такой радости я должен вам подчиняться? Я имею полное право знать, шо тут вообще происходит, и кто вы такие, шоб мне приказывать и волыной в нос тыкать.
Я мысленно вызвал справку по этому колоритному персонажу. Система не заставила себя долго ждать:
«Объект — человек, потенциальный иммунный, ID 8967−929–562–982–127, идентифицировал себя как Михаил Хамбурчик, предположительно безоружен, умения Континента не выявлены.»
Потенциальный иммунный. Впервые такого вижу. Хотя вроде и Куни говорила, что такие бывают… Интересно…
— Ты прав, Миша, мы