Мы стояли возле снеговика-инженера, обсуждая планы на будущее. За полгода эта традиция стала символом нашего коллектива — соединение народного творчества с техническим прогрессом, игры с серьезной работой.
— Знаете что, Володя, — сказала Галя, фотографируя снеговика фотоаппаратом «Зенит-Е», — давайте объявим конкурс на лучший новогодний снеговик! Пусть все желающие построят свои варианты.
— Отличная идея! — поддержал я. — Можно даже призы учредить. За самый красивый, самый оригинальный, самый технически грамотный.
По поселку расползлась весть о конкурсе снеговиков. Народ с энтузиазмом принялся за строительство снежных фигур. У каждого дома появились снеговики самых разных размеров и форм.
Дядя Вася слепил снеговика-механизатора с гаечным ключом в руках. Семеныч построил снежный экскаватор в натуральную величину. Дети из начальной школы создали целую снежную деревню с домиками, елочками и заборчиками.
Но самый оригинальный снеговик появился у дома деда Архипа. Семидесятипятилетний ветеран изобразил в снегу действующую модель своего дистиллятора, дополнив ее схематическими чертежами принципа работы.
— Дед Архип, — восхитился я, осматривая его творение, — это же научно-популярная выставка под открытым небом!
— А что? — улыбнулся старик, поправляя орденские планки на гимнастерке. — Пусть люди видят, как техника работает. Может, кому пригодится.
К вечеру весь поселок превратился в снежную галерею народного творчества. Более тридцати снеговиков различных размеров и конструкций украшали улицы, дворы, площадки возле общественных зданий.
— Завтра будет что показать гостям, — довольно сказала Галя, когда мы закончили осмотр всех участников конкурса.
— А жюри кто будет? — поинтересовался я.
— Климов согласился председательствовать, — ответила она. — Плюс представители от каждого хозяйства, которые приедут на празднование.
Мы вернулись в клуб, где заканчивались последние приготовления. Сцена была украшена еловыми ветками и самодельными звездами из фольги. На столах расставлены букеты из сосновых веток с шишками. Елка сияла разноцветными огнями самодельной гирлянды.
— Готово! — объявила Галя, оглядывая результат коллективного труда. — Завтра будет настоящий праздник!
За окном стояла тихая морозная ночь. Термометр показывал минус двадцать восемь градусов. Но в клубе было тепло и уютно от предвкушения праздника и от сознания хорошо сделанной работы.
Год заканчивался на мажорной ноте. Впереди ждали новые задачи, новые достижения, новые победы. Но сегодня можно просто радоваться успехам и строить планы на будущее.
Однако вечером меня вызвали к телефону экстренным звонком. Трубка черного аппарата АТС-6 была холодной от морозного воздуха, проникающего через щели в окнах конторы.
— Виктор Алексеевич! — взволнованный голос дежурного слесаря Михаила Степановича прорезал праздничную тишину. — Беда на первой насосной станции! Система автоматики отключилась, насос остановился!
Я мгновенно протрезвел от праздничного настроения:
— Что именно случилось?
— Не знаю точно, — ответил слесарь, в голосе которого слышалось беспокойство. — Загорелась красная лампа аварии, зазвучал сигнал, потом все отключилось. Давление в системе падает.
— Еду немедленно, — решил я. — А вы пока не трогайте ничего, жду меня.
Я быстро надел телогрейку, валенки и шапку-ушанку, взял инструментальную сумку и вышел на улицу. Мороз ударил по лицу колючими иголками, термометр показывал уже минус тридцать четыре градуса.
Пришлось долго прогревать двигатель мотоцикла, несколько раз дергать кик-стартер. Наконец мотор заработал неровным рокотом, и я помчался к аварийной станции.
По дороге в голове крутились возможные причины отказа. Замерзание датчиков, обрыв проводов от мороза, выход из строя реле времени, короткое замыкание в щите управления…
У первой насосной станции меня уже ждали Михаил Степанович и подоспевший Кутузов в овчинном полушубке. В павильоне горел свет, но характерное гудение центробежного насоса отсутствовало.
— Петр Васильевич, как хорошо, что приехали! — обрадовался я, увидев лаборанта. — Какая ситуация?
— Датчик давления замерз, — коротко доложил Кутузов, показывая на приборную панель. — Импульсная трубка покрылась льдом, сигнал не проходит. Автоматика думает, что давление нулевое, и не включает насос.
Действительно, тонкая медная трубка диаметром восемь миллиметров, соединяющая датчик РД-1 с магистральным трубопроводом, была покрыта толстой ледяной коркой. При таком морозе конденсат в трубке мгновенно замерзал.
— А система обогрева датчика? — поинтересовался я, вспоминая дополнительные нагреватели, которые мы устанавливали осенью.
— Вышла из строя, — ответил Михаил Степанович, указывая на перегоревший ТЭН мощностью полкиловатта. — Спираль лопнула, видимо, от перепада температур.
Ситуация была критической. Без работающей автоматики вся система орошения оставалась обесточенной. А завтра должны приехать делегации из области для осмотра наших достижений.
— Есть запасные нагреватели? — спросил я.
— В кладовке МТМ лежат, — ответил слесарь. — Но добраться туда сейчас проблематично, дороги замело.
— А если запустить насос вручную? — предложил Кутузов. — Отключить автоматику и включить принудительно?
— Можно попробовать, — согласился я. — Но кто будет дежурить? В такой мороз долго не выдержишь.
В этот момент к павильону подъехал УАЗ-469, из которого вышли Семеныч и электрик Светлов. Оба были в тяжелых полушубках и валенках, с инструментами в руках.
— Виктор Алексеич, — окликнул экскаваторщик, стряхивая снег с ушанки, — услышали, что авария. Решили помочь.
— Василий Петрович, — обратился я к электрику, — можете оценить ситуацию с электрооборудованием?
Светлов зашел в павильон и внимательно осмотрел щит автоматики:
— Главная проблема в замерзании датчика, — подтвердил он диагноз Кутузова. — Но есть и дополнительные сложности. Пускатель насоса покрылся инеем, контакты могут не замкнуться.
Действительно, магнитный пускатель ПМЕ-211 был покрыт белым налетом замерзшего конденсата. При попытке включения контакты могли не сработать.
— А что с кабелем питания? — поинтересовался я.
— Кабель в порядке, — ответил электрик, проверив изоляцию мегаомметром. — Но щит управления требует дополнительного обогрева.
Семеныч тем временем изучал конструкцию системы отопления павильона:
— Виктор Алексеич, а что если поставить дополнительную печку? У меня в мастерской есть буржуйка малогабаритная, как раз для таких случаев.
— В павильоне с электрооборудованием? — засомневался Светлов. — Пожароопасно.
— А если печку снаружи поставить, а теплый воздух по трубе подавать? — предложил Кутузов. — Как в банях делают.
Идея была разумной. Наружная печь исключала риск пожара, а теплый воздух по металлической трубе мог обогревать внутреннее пространство павильона.
— Семеныч, сколько времени потребуется на монтаж? — спросил я.
— Часа два, не больше, — прикинул экскаваторщик. — Печка готовая есть, трубу из листовой стали согну, дымоход выведу.
— Делайте, — решил я. — А мы пока попробуем отогреть датчик паяльной лампой.
Кутузов достал из сумки паяльную лампу ПЛ-1 и начал ее разжигать. На морозе бензин загорался неохотно,