От мыслей о моих достижениях в быту, меня снова отвлек «Друг».
«Вероятность обнаружения при обычной проверке — низкая. Вариантов использования — несколько.»
Глядя на пейзаж вокруг, мной мысленно перебирались сценарии: первый — передать компромат в органы. Формально — правильный шаг. По закону, да и это будет в соответствии с гражданским долгом. Но по факту — я сам, собственными руками разрушу полезный инструмент. Второй — оставить всё как есть, и просто наблюдать. Но тогда контроль над евреем, и теми кто его крышует уйдёт. Третий — использовать этот подпольный цех под свои задачи. И ни куда этот цеховик не денется!
Решение вызрело быстро. Люди вроде Исаака Марковича всегда тонко чувствовали, когда выгодно молчать и работать. Один чертеж нужной мне детали — и у меня будет узел или агрегат с совсем другими ТТХ.
Мне нужна была «Нива» собранная для особых задач — с усиленной ходовой, модернизированным впрыском, с тайником в полу и комплектом съёмного оборудования. Шасси — только основа. Остальное — под собственные чертежи, которые уже копились в «архиве».
«Друг» в нейроинтерфейсе отозвался, будто почувствовав ход мысли.
«Рассматривается использование подпольного производства в качестве поставщика. Подготовлен список деталей. Каналы логистики уточняются.»
На следующей неделе следовало начать с малого — заказать два комплекта подвески с изменяемым клиренсом и давлением в шинах под изменённые параметры. А также комплект усиленных тормозных дисков на все колеса. А сборку начать не под открытым небом, как с первой машиной, а на новой площадке, подальше от глаз, возможно — в неиспользуемой котельной возле старой теплицы, о которой в свое время докладывала «Птичка».
А когда придёт время расчёта, всегда можно будет достать серый конверт с фотографиями. С фамилиями. С доказательствами. И напомнить, что за всё уже заплачено, просто не все платежи делаются деньгами.
* * *
Первые дни зимы скрипели ветром по оконному стеклу в моей берлоге, будто кто-то царапал его тупым гвоздём, и в этом звуке было что-то от точильного станка. В комнате стоял запах машинного масла, и металла, который недавно вышел из термообработки. Всё шло по плану — каждый болт, каждое соединение. Весь цимес моей задумки был в том, что новая ходовая становилась на место штатной без малейшей переделки кузова машины, на штатные места креплений старой ходовой.
Вспомнилось, как в назначенный день для расчета за этот заказ, я вошёл в кабинет Исаака Марковича как старый знакомый, но в моих глазах была уже не вежливость — договор перешёл в новую фазу. На стол легла серая папка.
— Это не копии, — мой голос прозвучал негромко, но в нём был металл. — Всё подлинное. С подписями. С фотоматериалами. С выводами. Дата, время, участники. Даже где и сколько бутылок «Столичной» откатили в отдел снабжения.
Исаак Маркович побелел. Сдвинул очки повыше, молча пролистал первые страницы, закрыл. Поставил ладони на стол, будто подпер собственную судьбу.
— Константин Витальевич, — проговорил он, чуть картавя. — Всё понял. Вы человек разумный, не мстительный. Значит, договоримся. С этого момента — любые заказы. Материал — ваш, рабочие — мои. Я — вне расчётов. Пусть работают на вас, как на родного. Хорошо?
— Материал тоже ваш…
Кивок. Договорённость принята. Пауза — и на стол легла новая пачка бумаги. Уже с другой стороны.
Положил ему на стол другую папку:
— Здесь чертежи. Актуаторы с электронным управлением, — мой голос звучал спокойно, как будто речь шла о бутылке пива, после рабочего дня. — Идея в том, что бы исключить распредвал. Это полностью новая архитектура. Работает на базе управляющих импульсов и пневмопружин с переменной жёсткостью. Датчики положения клапанов — по каждому цилиндру. Можно в любой момент отключить или включить любой цилиндр.
Исаак Маркович вскинул брови, словно столкнулся с чертежами летающей тарелки.
— Это что ж, у нас теперь — как у этих… как их, на западе?
— Даже там пока такого нет, и не будет еще пять-шесть пятилеток…
— Шо ви говорите⁈ — Негромко пробормотал директор магазина, внимательно рассматривая мои чертежи. — И всё под наши блоки. Сюда лягут головки от ВАЗ-2106. Только адаптировать. Это же на порядок выше…
А еврей не только торговать может, но и в чертежах неплохо разбирается. Надо дополнительно подсобрать информашку по нему…
Кивок в сторону разложенных чертежей.
— Мотор на базе такого распределения фаз работает в любом цикле. Миллер, Аткинсон, даже хитрый двухтактник можно моделировать. Экономичность — плюс 35 процентов. Мощность — на треть выше. Токсичность — вполовину меньше. Это — ровно то, что нужно.
Исаак поднял глаза.
— Это уже не «Нива» будет…
Усмехнулся. Разговор принял оттенок настоящего инженерного диалога.
— Кстати, воздушный фильтр с озонатором в схеме тоже будет. Уже испытан на первой «Ниве». Блок управления — моя задача. Рабочим скажи, чтобы руки мыли до пайки, а не после.
— Ладно, Константин Витальевич. Так и сделаем. Только когда запуск?
— Дней через десять. На площадку подготовить. Это будет прототип.
— Есть что-то на примете?
— Да, рядом с моим жильем…
— Если вдруг не срастется, готов предоставить помещение, опять же оборудование и квалифицированные слесаря рядом…
— Ясно…
— Мне кажется у вас все получится… Потом можно серию на пять штук запустить, материалы обеспечу.
— Но только под полным МОИМ контролем.
Маркович откинулся в кресле. В глазах блеснул азарт. В кабинете на окраине Минска начиналась маленькая промышленная революция. Только знали об этом пока мы двое. И оба понимали — за такие вещи в других местах давали или звание, или срок. Тут вопрос был не в том, как построить, а в том, как не попасться.
* * *
Грязный декабрьский ветер швырял в лицо колючие снежинки, несуразно рано обрушившиеся на Минск. Но холод не мешал чувствовать одно — машина стояла готовой. Вторая «Нива», не просто собрана до кучи, а доработана по полной программе. Вся ходовая была сделана с нуля: усиленные рычаги, модифицированная подвеска, электронно-управляемая система регулировки давления в шинах. К каждому узлу я прикладывал не только руки, но и душу с сердцем, как к живому — с уважением и любовью.
Двигатель, имея газораспределение с управляемыми микропроцессорным блоком(вторым) актуаторами и пневмопружинами, звучал иначе. Глубже. Гуще. Без вибраций. При нагрузке переключался плавно, словно читал мысли. «Друг» зафиксировал это как «адаптацию к нагрузкам».
За рулём — я. Рядом Исаак Маркович в чёрной дублёнке с поднятым