Однако эта машина была способна выдержать даже такой обстрел. Пилот «Диктатора» и не думал сдаваться — продолжал огрызаться и стойко держал позиции.
Но тут ему ударили в спину — несколько мехов зашли с тыла. А спина у «Диктатора» была куда менее бронированной, и со спины добраться до корпуса, пробить его и повредить внутреннюю структуру было намного легче.
Несколько секунд, и с «Диктатором» было покончено — когда идет бой такого количества мехов, даже сверхтолстая и прочная броня не сможет спасти. А как, если по тебе долбят сразу несколько врагов и из всех стволов?
Кажется, мы начали побеждать. Ну, это и не удивительно, ведь на нашей стороне численный перевес.
Я бросил быстрый взгляд на экран — а где еще две наши бригады?
Оп-па! А вот это меня очень удивило — я-то думал, что они зайдут в тыл противника или хотя бы ударят с фланга. Но нет, они просто обошли место боя и направились вглубь каньона.
Что за идиотизм? Зачем так делать? Неужели не проще помочь нам и затем уже всеми четырьмя бригадами направиться к цели?
На это мне никто не ответит — я ведь просто рядовой «Падших», единственная задача которого — делать, что велят.
Пара минут, и бой закончился. Последних противников добили и пусть был свободен.
— Вперед! — приказал лейтенант. — Закрыть бреши! 3−2, на позицию 6! 1–3, на позицию 12! Держим строй! Вперед!
Я бросил взгляд на вспомогательный экран, но там отображался статус моего меха. Я попытался переключить режим, но тут дошло, что я больше не лидер мех-кулака и не вижу информацию по группе. Что ж, зато есть сканер, и на нем я видел, как спешно перестраивались названные мехи, создавая единую линию наступления.
Быстро пересчитав количество точек, я пришел к выводу, что трое наших выбыло. Не много, но и не мало — если две другие бригады нам помогли, ударили в тыл противника, можно было вообще обойтись без потерь. Но…командовал не я.
— Противник! — услышал я чей-то крик. — Они на скалах! На скалах, черт бы их подрал!
Чуть подняв корпус своего меха, я разглядел, что действительно, высоко над нами, на скалах, есть несколько вражеских мехов.
Идентифицировав один из них, я недовольно хмыкнул.
Наш командир так спешил к цели, так гнал бойцов, что крепко влип — на скалах стояли «Флоки» — это даже и не мехи, а скорее самоходные ракетные платформы, один залп которых может если и не уничтожить, то свалить на землю меха.
И этих самых «Флоки» на скалах было не меньше шести. Сейчас они активно засыпали ракетами вырвавшихся вперед «Самоубийц» и «Искупление».
Тут-то я и порадовался, что мы от них отстали. Тем нашим двум мех-бригадам сейчас здорово доставалось.
Буквально у меня на глазах один из союзных мехов взорвался, а второй, получив полдюжины ракет, упал на скалу и больше не поднимался — пилот или отключился, или убит во время падения своего меха.
Мы и «Грязь» наконец добрались до подножия скал, открыли бешенный огонь по «Флоки», но их пилоты просто отвели их чуть назад, спрятавшись от наших выстрелов и давая своим машинам время остыть, чтобы затем вновь ударить по нам.
— Противник сзади! — услышал я голос Злыдня.
— Займись ими, — бросил лейтенант, — остальные — держите скалы. Как только появятся эти гребаные «Флоки» — огонь из всех стволов!
— Кулак! Разворот! — услышал я приказ Злыдня и послушно начал разворачивать свою машину, пока весь строй продолжал шагать вперед.
Позади нас со скал приземлились шесть вражеских машин, решивших ударить нам в тыл, но…они чуть опоздали — пока спускались, наши бригады успели отойти, и теперь чтобы их догнать противнику предстояло разобраться с нашим мех-кулаком.
Я с удовлетворением отметил, что кулак не потерял не одной машины, что уже хорошо.
— Разбираем цели, — сказал Злыдень, — я бью «А», второй и третий «Б». На четвертом и пятом «В». Огонь!
Мне предстояло работать вместе со стариком, а нашим противником был «Крепыш» — старая, но прочная и надежная машина. Из оружия на ней были по две лазерные пушки на плечах и по лазерному же излучателю на руках.
— Бью правое плечо, — заявил я.
— Принято, — отозвался старик.
С моим вооружением пытаться пробить центральную часть «Крепыша» нечего было. Зато если повредить полуторс — можно одним махом лишить его и наплечных орудий, и обездвижить руку с излучателями на ней.
Я принялся реализовывать свой план — поочередно бил из своих пушек в полуторс.
К моему удивлению, старик занялся тем же — принялся мне помогать.
Прежде чем вражеский пилот понял, что происходит, мы уже справились и переключились на левый полуторс.
Тут надо отдать должное противнику — он попытался закрыться, отвернуть от нас левую часть своей машины, но не успел — теперь «Крепыш» лишился всего своего оружия и мы просто переключились на следующую цель, которую как раз грызли наши, расправившиеся с предыдущим противником.
Очередной наш общий залп, и вражеская машина рухнула, разбрасывая в разные стороны ошметки брони и фрагментов корпуса.
Злыдень как раз разобрался со своим противником, и мы все пятеро набросились на последнего — «Крушителя».
Уничтожить его оказалось проще некуда. Ну еще бы, когда пятеро против одного, у последнего просто нет никаких шансов.
Забавно, что все это время единственный оставшийся на ногах вражеский робот — «Крепыш», ничего не мог сделать, кроме как глядеть, как мы перебиваем его товарищей.
Когда был уничтожен «Крушитель», пилот «Крепыша» не выдержал и попытался пойти на таран, но Злыдень всадил в него полный залп и «Крепыш», не удержав равновесия, завалился на бок.
Подняться шансов у него не было, но Злыдень и не собирался ему это позволять — подойдя ближе, он просто его расстрелял, не дав пилоту шанса катапультироваться.
— Возвращаемся! — приказал Злыдень, когда последний из противников был уничтожен.
* * *
Своих мы догнали, когда те уже подходили к базе. Судя по тому, сколько останков мехов по пути мы заметили — нашим пришлось прорываться с боем.
— Что-то это не похоже на авиабазу, — заметил Злыдень, когда мы начали спускаться из каньона вниз, в долину, широко раскинувшуюся вдоль русла реки.
И Злыдень был прав. Как-то то, что мы отсюда видели, не походило на полноценную авиабазу.
Лишь подойдя