Десятки заклятий ударили в землянина со всех сторон, но магия рассыпалась, поглощённая чёрной аурой, которая окружила человека полупрозрачной дымкой. Защита пожирала всё вредоносное волшебство, словно голодная чёрная дыра. Он вдыхал энергию, его кожа мерцала зловещим сиянием, а глаза полыхали холодным пламенем.
— Теперь это мой храм! — его голос, подобный скрежету стали, эхом прокатился под сводами. — Храм, где смерть — единственный бог!
Взгляд Алексея скользнул по толпе. Жрецы и номархи вспыхивали, как спички, обращаясь в пепел. Их крики обрывались, едва успев сорваться с губ. Воздух наполнился гарью и звоном падающих артефактов — всё, что оставалось от владык прошлого.
Кто-то швырнул плазменный шар в двери, и взрыв вырвал их с корнем. Толпа в панике хлынула к выходу, давя друг друга. Алексей лишь усмехнулся, наблюдая за тем, как жрецы спотыкаются о собственные рясы, а номархи, забыв о гордости, ползут по покрытому пеплом сородичей полу.
Глава 34
— Упс! — произнёс Воронцов самое жуткое слово во вселенной, если оно исходит из уст всемогущего существа.
Его пальцы сомкнулись, будто он схватил нечто невидимое. В следующее мгновение отец Исиды, пытавшийся раствориться в толпе, исчез. Его тело распалось на частицы, унесённые невидимым вихрем.
Перед глазами Воронцова возник барабан управления хронопотоком. Его спицы завертелись, смещая реальность. На миг время обратилось вспять: в тот момент, когда хан Джазир был ещё жив. Тут же время замерло.
Силой мысли Алексей поднял его воздух и подвесил под узорчатый свод храма на невидимом крючке.
— Джазир, ты должен благодарить Исиду за то, что останешься жить…
Естественно, пустынный хан его не услышал.
Воронцов вернулся назад в будущее в тот момент, когда сжал руку. Он уставился на Фарона, который прижался всем телом к Астрису, словно пытался слиться с холодной поверхностью камня. Он судорожно цеплялся за древний артефакт, пытаясь высосать из него жалкие капли магической энергии, словно жадный студент пенный напиток из полторашки, купленной на последние деньги.
Внезапно невидимая сила телекинеза оторвала его от реликвии. Тело правителя вмяло в штукатурку, и дождь мелких осколков посыпался на его золотые доспехи, звеня, как насмешка. Фарон взвыл.
— Ты всё ещё веришь в то, что этот камень спасёт тебя? — злодейски ухмылялся Воронцов, смотря на местного лидера.
— Гилзале! — гневно зарычал Фарон, преодолевая ужас.
В следующее мгновение он выхватил скипетр. Навершие вспыхнуло кроваво-алым светом. На Алексея обрушился огненный град. Пламя, способное расплавить сталь, клубилось вокруг землянина, но даже не опалило его плащ эксбициониста, который он носил на голое тело.
Воронцов с ленцой прошёл сквозь адский ливень, не замедляя шага. Он добрался до Фарона. Его пальцы сомкнулись на навершии скипетра. И металл, и черная сфера с хрустом сплющились, будто это был податливый пластилин в руках ребёнка.
— Это конец, Фарон, — произнёс он, наклоняясь к поверженному правителю. — Конец твоей жизни… и эпохи ширтов. Твой мир станет царством мертвецов, — его ладонь сжала горло правителя, приподнимая того над полом. Глаза рептилоида, полные животного ужаса, отражали лишь ледяное спокойствие землянина.
— НЕТ!!! Гилзале, стой! — хрипел Фарон, царапая воздух вокруг Алексея когтями. — Власть, золото, армии рабов… Всё будет твоим!
— Мне это ненужно, — Алексей бросил Фарона на пол, как пустую соломенную куклу. — Я возвращаюсь в свой мир… а вы останетесь здесь. Порталы в «мир мёртвых» закрыты. Сидите в своих болотах и не высовывайтесь в мой мир, иначе я вернусь. И буду убивать ширтов до тех пор, пока последний из вас не превратится в прах.
Он провёл пальцем в воздухе. После этого голова Фарона с хрустом оторвалась от его тела. Пепельная кожа бывшего правителя Дуат окрасилась кровью, которая, пульсируя, вытекала из чудовищной рваной раны на шее.
Взмахом руки Воронцов опустил Джазира на каменный пол и, улыбнувшись ему, произнёс:
— Пойдём к тебе домой встречать твою удран.
— Исида⁈ Она здесь причём? — в ужасе отшатнулся от него хан. — Не убивай её.
— И не подумаю, Джазир. Это длинная история. Мы её расскажем тебе за праздничным ужином. И кстати, Шарир и его сынок тебя предали.
— Этого не может быть! Зачем? Он же мой родной брат.
— Жажда власти, хан…
В следующий миг Алексей создал портал и затянул в него хана. Они оказались прямо в саду у ступеней, ведущих к главному входу в дом.
Воронцов заметил на земле глубокие отпечатки лап Айши.
Сад накрыла огромная тень. В сознании Алексея прозвучал знакомый голос:
«Невероятно! У тебя получилось повернуть время вспять!»
«Без тебя у меня нечего бы не вышло, Айша», — Воронцов осознал, что душа бессмертного дракона покинула его тело в тот самый момент, когда он оказался в прошлом. Она вернулась в свою гигантскую тушку'.
«Надеюсь, мир изменится в лучшую сторону», — продолжил Айша.
«Я заберу Астрис с собой, в свой мир, — отозвался землянин. — Так будет безопасней. Да и мне нужней».
«Твоё право. Не забудь про чай», — словно смеясь, произнёс дракон, и взмыл высоко в небо, скрывшись за тучами.
По ступеням к ним на встречу выбежала Исида.
— Алексей! Ты вернулся! Мы так удивились, когда ты внезапно исчез. А Айша сказал, что так будет лучше для всех.
— Он был прав, — Воронцов отошел в сторону и кивком показал номарху на дочь.
Исида бросилась в объятья отца. По лицу хана текли крупные слёзы. Его тело тряслось мелкой дрожью.
— Отец, это Алексей, — начала говорить Исида. — Он спас меня от пустынных псов и помог мне добраться до столицы, защищая меня от убийц и бандитов.
— Не может быть… — Джазир обхватил хатан за плечи. — Доченька, а зачем ты прибыла в столицу?
— По твоему приказу, — удивилась она. — Я не могла его ослушаться, когда получило твоё сообщение.
— Но я не отправлял тебе никаких сообщений, — номарх песчаных земель задумчиво посмотрел на Алексея.
Воронцов утвердительно кивнул, подтверждая догадки хана.
— Шарир и Астар⁈ — вопросил хан.
— Да, это их рук дело, — снова кивнул человек. — Они отправили Исиде сообщение через руну и наняли бандитов и убийц, чтобы убрать наследницу. Следующим на очереди был ты, хан.
— Этого не может быть… — расстроенно протянула девушка. — Мы же росли вместе с Астаром. А дядя был так рад, когда меня увидел.
— Вечером на праздничном