Американка - Хэдди Гудрич. Страница 38


О книге
в затененный переулок. Раффаэле снял солнечные очки. Здесь как будто только прошел дождь. Я почувствовала во рту вкус влажной земли, запах ржавчины и мокрых камней, который смешивался с домашними запахами стирки, канализации, жареного масла. В одноэтажном домике старушка что-то готовила, ее окутывал жаркий пар. Посреди дороги дети играли выцветшим теннисным мячиком. Они прервали игру, чтобы поздороваться с Раффаэле.

В этом месте все выглядело игрушечным. Маленькие церкви, маленькие магазины, дома в два-три этажа со стенами в трещинах цвета земли. Даже небольшие машины подстроились под окружающее пространство. Прохожие одеты в темное, или так просто казалось из-за того, что мало света. Переулки становились всё у́же, над нами нависали арки и влажное белье, пахло молотыми специями, припаркованные у дороги машины напоминали камни в реке. Пару раз Раффаэле даже опирался о землю ногой, чтобы не потерять равновесие. Не знаю, как тут можно было найти место для вокзала Везувианы. Я его не видела, но слышала металлическое постукивание прибывающих или убывающих поездов.

— Ты живешь рядом?

— Подальше, за площадью Часов, — ответил Раффаэле, демонстрируя свой красивый профиль и непринужденно поглаживая меня по бедру.

Я прижалась к нему, не зная, чего хочу: удержаться на мотоцикле, согреться или войти в дрожащий от поездов дом Раффаэле и поцеловать его шрам, полученный от удара блюдом для рыбы. Я больше ничего не знала.

— Вот там — бордель, — Раффаэле подбородком указал мне на заведение с дверьми нараспашку, впускающими внутрь зимний холод. У входа висел постер Мадонны в леопардовом боди и стоял темный кожаный диван, на котором сидела полная женщина с красными волосами, широко, по-мужски расставив ноги. В виднеющемся зале с оранжевыми стенами никого не было. — Все девочки уже пошли спать в комнаты наверху, — объяснил мне Раффаэле. На улице стояла только одна девушка, почти сливаясь со стеной, на которую опиралась. Девушка курила, у нее были тонкие черты лица; может, если снять с нее всю косметику, она оказалась бы даже красива. — Привет, Роза! — крикнул ей Раффаэле.

— Привет, дорогой! — ответила девушка.

Мы выехали на площадку, откуда открылся вид на залив. Раффаэле выключил мотор мотоцикла. Приятно было снова видеть солнце, но его тепло теперь напоминало прощальное поглаживание. Солнце все быстрее и быстрее падало в море и окрашивало небо в сочный оранжевый цвет. Если мы постоим здесь еще немного, то, может, увидим закат. А может, и нет, ведь горизонт загораживали военные корабли, подъемные краны судоверфи, застывшие и кривые, как гигантские пугала.

И мой проводник привез меня сюда не за этим.

— Это площадь Большого фонтана, — сказал Раффаэле, слезая с мотоцикла. — Тут раньше билось сердце Кастелламмаре.

Раффаэле объяснил, что, если я хочу почувствовать сердце города, я должна вообразить, что тут нет надписей на стенах и кое-как припаркованных машин. Я не должна смотреть ни на ободранную штукатурку на фонтане, ни на колоннаду, опасно привалившуюся к церкви цвета гнилой хурмы, над которой возвышались первые деревья Фаито. И не должна обращать внимания ни на высокую ограду, которая окружает ванну фонтана, ни на сорняки, душащие огромный каменный шар в ее центре, ни на зловоние воды, в которой покачивался мусор и личинки комаров. Раффаэле велел мне закрыть глаза и вообразить, что раньше тут текла самая чистая из 28 известных во всем мире с древнеримских времен вод Кастелламмаре. Здесь была широкая чистейшая ванна, а дальше — еще одна, в которой можно было напоить лошадей, и третья, где хозяйки стирали белье. Еще была ванна с ледяной водой подземной реки, вытекающей из сокровенных недр горы. Вода в этой ванной была такой холодной, что в жаркие летние дни продавцы фруктов клали в нее товар, чтобы фрукты оставались свежими. Воды было так много, что она выливалась из бассейнов, смешивалась с арбузным соком и вместе с их черными семечками ручейками текла в порт, где сладкая пресная вода растворялась в соленой морской.

— Наверное, тут было очень красиво, — сказала я.

— А сейчас тут одна грязь и нищета.

Еще шесть лет назад с этой площади даже не было видно море. Раффаэле рассказал, что хорошо помнит здание, которое закрывало вид. Палаццо Фецца, помпезная постройка, разрушенная землетрясением, как и все красивые дома в этом городе.

Финальной точкой всех вод Кастелламмаре было море. А самым известным термальным источником — «Воды Мадонны».

— Сам источник находится внизу, — Раффаэле указал на синюю лодку в порту, там, где волны ударялись о цемент набережной. «Воды Мадонны» называют еще «Водой моряков», потому что благодаря своему химическому составу она долго не портится. Даже сейчас с утра до вечера у источника толпятся люди с фляжками и пластиковыми бутылками, чтобы наполнить их бесплатно. И если кто-то вдруг промочил бы туфли или тапки под напором струи, то не расстроился бы. Старики по этой воде с ума сходят, говорят, что она полезна для желудка и лечит камни в почках. Молодежь же предпочитает покупать воду из источника, уже разлитую в бутылки. Ее продают в киосках или прибрежных кафе. К сожалению, сейчас не сезон, все кафе закрыты, и не получится запить водой из источника люпиновые бобы.

— А какой у них вкус?

— Ты разве не знаешь?

— Знаю, — быстро сказала я. На самом деле я не пробовала эти бобы, похожие на огромные кукурузные хлопья. Просто я уже видела, как разочарование начало менять черты лица Раффаэле, и хотела это остановить. — Я имела в виду — какая на вкус «Вода Мадонны»?

— Странная и кислая. — Его лицо вдруг приобрело серьезное выражение. — А я в рот беру только вкусное.

Он сказал это на неаполитанском, резко и нежно одновременно, отчего у меня чаще забилось сердце.

— Вкусные или нет, все воды текут с горы Фаито. — Раффаэле указал вверх на гору. Мы стояли так близко, что не понимали, насколько она высока. Не было видно и замка; по словам Раффаэле, он находился как раз над нами. — Помнишь, я тебе говорил, что крепостная стена замка когда-то доходила до моря? Вот тут как раз была башня. Расположенная рядом с фонтаном, она первой встречала сарацинов, когда те высыпали на берег с саблями наперевес, крича как безумные, — так сильна была их жажда крови. Эта картина так пугала оставшихся жителей, что они прятались на горе, цепляясь за ее выступы, как испуганные козы. Остатки средневековой башни стояли тут еще после войны, но потом их растащили, чтобы построить фабрику.

Я слушала Раффаэле, затаив дыхание. Это были самые настоящие сказки, волшебные и мрачные, с орками и ведьмами. Они были украдены

Перейти на страницу: