Он отправился в путь и пошел к святому Франциску, который в это время лежал тяжело больной во дворце епископа Ассизского. Бог открыл ему все об искушении этого брата; и его отчаяние, и его намерение, и его приход. Святой Франциск немедленно призвал брата Льва и брата Массео и сказал им:
– Пойдите навстречу возлюбленному сыну моему, брату Руджери, и приветствуйте его от меня, облобызайте и скажите, что среди всех моих братьев его я особенно люблю.
Они пошли и встретили на дороге брата Руджери, облобызали его и сказали то, что повелел святой Франциск. И тогда брат почувствовал в душе такое утешение и сладость, что едва не лишился чувств, и, возблагодарив Господа Бога всем сердцем своим, он пришел в дом, где лежал немощный святой Франциск.
Хотя святой Франциск был очень болен, услышав, что пришел брат Руджери, он встал и пошел к нему навстречу, нежно обнял его со словами:
– Сын мой, дорогой брат Руджери, среди всех моих братьев я особенно люблю тебя.
Осенив его чело крестным знамением, он поцеловал его и добавил:
– Возлюбленный сын мой, Бог допустил это искушение ради великой заслуги и блага твоего, и если ты не хочешь больше этого блага, то да не будет тебе искушения.
О диво дивное! Как только святой Франциск произнес эти слова, искушение бесследно исчезло, как будто никогда не являлось, и брат остался утешенным.
Во славу Бога. Аминь.
Глава XXVIII. Как брат Бернард из Квинтавалле впал при лицезрении Тела Христова в бесчувствие от заутрени до пятого часа
Как милостив бывает Бог к евангельским нищим, покинувшим мир ради любви к Нему! Это подтверждает нам пример брата Бернарда, который, последовав за святым Франциском, часто возносился духом к Господу при лицезрении Божественного. Однажды он стоял в церкви за обедней, и его душа была так полна созерцанием Бога, что он не видел ничего вокруг себя. При возношении Даров он не стал на колени и не склонил головы, как все другие братья, а неподвижно стоял, устремив глаза в одну точку, с утра до пятого часа, как будто лишенный чувств.
Придя в себя после пятого часа, он стал ходить по обители, восторженно восклицая:
– О братья! О братья! О братья! Нет в этой стране такого знатного или высокопоставленного человека, который не согласился бы с радостью пронести на своих плечах мешок с нечистотами, если бы ему за это обещали прекрасный дворец, весь наполненный золотом.
Это небесное сокровище, обещанное избранникам Божьим, было предназначено брату Бернарду.
И в течение пятнадцати лет его душа всегда парила в горних селениях, а глаза и чело были устремлены к небу. За все это время он ни разу полностью не утолил своего голода, а лишь понемногу пробовал пищу. Он говорил, что истинное воздержание заключается в том, чтобы, попробовав, отказываться от всех сладких яств, а не в том, чтобы совсем не знать их вкуса. И так ясен был свет его премудрости, что самые ученые мужи прибегали к нему за разрешением спорных и трудных вопросов и непонятных мест в Писании, а он разрешал им все сомнения. Его душа была так свободна и отрешена от всего земного, что парила в высоте, как ласточка. Он проводил по двадцать, а то и по тридцать дней один на вершинах высоких гор, погруженный в созерцание Божества. Брат Эгидий говорил, что ни у кого другого не было такого дара питаться на лету подобно ласточкам, как у брата Бернарда.
Из-за этой особой благодати, которую он имел от Бога, с ним часто и охотно беседовал святой Франциск, как днем, так и ночью. И несколько раз их находили вдвоем в лесу без чувств, с душой, вознесенной к Богу, после того как они провели всю ночь в разговорах о Господе.
Ему же хвала во веки веков. Аминь.
Глава XXIX. Как дьявол явился брату Руффину в образе Христа, чтобы обмануть его, и сказал ему, что он проклят
Где любовь и мудрость, там нет ни страха, ни невежества. Где терпение и смирение, там нет ни гнева, ни смущения. Где бедность с радостью, там ни алчности, ни скупости. Где покой и размышление, там ни смятения, ни тревоги. Где страх Господа у охраняющего свой дом, там враг не сможет найти места для нападения. Где милосердие и любовь, там ни избыточности, ни черствости.
Брат Руффин, один из самых знатных людей в Ассизи, товарищ святого Франциска, человек большой святости, подвергся однажды сильному сомнению и искушению от дьявола по вопросу о предопределении. Поэтому он пребывал в печали и огорчении, ибо дьявол внушал ему, что он будет проклят и не предопределен к жизни вечной; и что все, что он делал с тех пор, как последовал за святым Франциском, было тщетно. Это искушение продолжалось немало дней, а он, стыдясь, не открывал его святому Франциску.
Тем временем он не оставлял обычных молений и благочестивых подвигов. Тогда враг рода человеческого усилил свои козни и, не довольствуясь бурей в его душе, стал и извне искушать брата Руффина, мороча его ложными явлениями. Так, однажды он явился ему в образе Распятого и сказал:
– О брат Руффин, зачем изнуряешь ты себя покаяниями и молитвами, если не предназначен ты к блаженству? Поверь мне, я знаю тех, кого я избрал и предопределил; и не придавай веры словам сына Петра Бернардоне, если он будет утверждать обратное. Не спрашивай его, ибо ни он, ни кто другой не ведает этого, кроме меня, Сына Божия. Поэтому будь уверен, что ты из числа проклятых. А сын Петра Бернардоне, отец твой, тоже не принадлежит к избранникам моим, как и ты. И отец его проклят, и всякий, кто следует за ним, заблуждается.
После этих слов он внезапно исчез. А брат Руффин был так омрачен князем тьмы, что начал терять всякую веру и любовь к святому Франциску и ни о чем не говорил с ним.
Но то, что брат Руффин утаил от святого отца, было открыто Духом Святым.