Мы с коллегами берем черный кэб в центр. Разговариваем с таксистом-индусом, он спрашивает меня, правда ли то, что в Москве так жарко, что вокруг пожары и невозможно дышать. Мне пишет об этом мама, и я что-то вижу онлайн, но у меня еще нет соцсетей, я не знаю подробностей, детали меня не интересуют, я киваю таксисту.
Для рекламы Levis мы делаем разные вешалки для одежды. Я вдруг решаю смастерить Russian hanger [13]. Рисую румяное лицо с красными щеками, клею его на железные плечики, прикрепляю косу из джутовой веревки. Получается страшно красиво. Через 12 лет я буду видеть подобные работы в Москве на выставках молодого современного искусства. Так, с металлической вешалки с косой и румяного лица из бумаги, началась моя работа с русским фольклором.
Как и шли, прошли солдаты молодые
Да за ними идут матушки родные,
Во слезах пути-дороженьки не видят;
Как возговорят солдаты молодые:
Не наполнить вам синя моря слезами,
Не исходить-то вам сырой земли за нами.
50.
Зимой 2010-го я заболеваю тяжелым, бухающим кашлем. Лежу под потолочным окном в темноте. Снег накрывает стекло, и у меня нет сил залезть и стрясти его. Прямо в руках у меня в одну секунду выключается ноут, перегорает. Починить невозможно, объясняют мне мужики в сервисе. Я тоже выключаюсь, перегораю. Не могу больше ничего придумать. Кажется, починить меня невозможно. Я хожу в офис пустая, выкашливаю свою пустоту. Ссорюсь с теми коллегами, с которыми дружила. Кашель меня придушивает, объясняю, что болею, ухожу раньше с работы. Креативная директорка смотрит на меня с режущим недовольством, некоторые коллеги с жалостью. Я бесплодна, я закончилась. Доползаю до лондонского GP [14]. Красивая, очень суровая, очень молчащая докторка Чахраборти принимает меня за две минуты и прописывает антибиотики.
В лингвистической и культурной изоляции, без настоящих друзей я прихожу в полную непригодность. В супермаркете темнокожая женщина на кассе хрипло говорит темнокожей покупательнице «sister!» и помогает ей выложить товары из корзины, перед тем как сканировать их. Я чувствую, что одна во вселенной, хотя я одна в Лондоне. Где-то же в это время в лондонских барах спивается Эми Липтрот. Я в этот раз не пью. Плачу, увольняясь, креативная директорка смотрит на меня с жалостью. Выезжаю из душной викторианской студии. От меня отваливаются все луковые слои до сердцевинки. Она оказывается просто комочком из опытов травли и одиночества.
Я кашляю так сильно, что растягиваю себе мышцу на животе. Диастаз обычно случается у тех, кто выносил ребенка. Почти все идеи, которые я выносила за свою рекламную не-карьеру, мертворожденные. Даже маленькая сердцевинка меня раскалывается, крошится и превращается в пыль. Меня нет. Я ем и сплю, с помощью своего Волшебного помощника и времени кое-как прихожу в себя. Начинаю почитывать, раньше не хватало времени и интереса. В подвале библиотеки Ливерпульского университета мы с Волшебным помощником находим грандиозные и никому не нужные залежи русской литературы ХХ века, в том числе Серебряного века, иногда прижизненные издания. Мы катаем-перебираем мобильные стеллажи, крутя ручку, как штурвал. Это удивительное плавание, погружение подводной лодки. Кафедра славистики закрылась тут из-за своей непопулярности еще до моего рождения.
51.
Оставшись без рекламной работы, я тихонько, не сразу начинаю писать рассказы. Надо же что-то придумывать. Все мои тексты теперь получаются о российской действительности. Она берется из прошлого, из подсмотренного настоящего, из щупательно-прицельно-изучающего взгляда со стороны. Волшебный помощник читает, плачет и говорит, что мне нужно дальше только писать рассказы. В щели межкультурья – не тут / не там – получается освободить взгляд, осознать, что я нигде и никогда окончательно не освоюсь. Англия – лучшая страна на свете для «других», тут они могут существовать веками.
Нужно подумать о будущем. Я не думаю, что можно работать писательницей. Решаю стать сценаристкой. Я же люблю кино. Ищу себе киношколу. Британские и европейские очень дорогие. Пишу в три лондонские школы, прошу у них стипендии и скидки. Они отвечают осторожно и капиталистски. На сайте русскоязычного лайфстайл-медиа вижу рекламу новой киношколы в Москве. В качестве вступительных испытаний надо написать синопсис сценария полнометражного фильма на страницу, отрывок сценария страниц на десять и приложить другие творческие работы. Есть грантовые места.
Я много тогда читаю Ремизова и Зеленина, нахожу их с ятями в ливерпульской библиотеке. Думаю про свою сердцевину, свой опыт. Пишу кинозаявку про девочку, которая хочет убить себя, и Кикимору, которая ее спасает. Отрывок сценария – сцена неудавшегося самоубийства и кикиморского спасения. Отправляю эти тексты и несколько своих рассказов на конкурс, получаю грант. Наступает время выбираться из межкультурья. Я, а следом и Волшебный помощник едем обратно в Россию. Начинаю учиться на сценарном факультете киношколы, мне 27 лет, я в возрасте Холодова.
52.
В климовском историко-краеведческом музее у Холодова две витрины, в первой:
– один из лисят-гиннессистов в виде мягкой игрушки;
– распечатанные первые страницы Диминых сказок;
– фотографии Димы из домашнего архива и командировок: в армии в парадной матросской форме, с автоматом, в лесу на сборе грибов, в приземлившемся вертолете, в климовской квартире в кресле с котом на коленях;
– Димин значок-звезда, где кудрявый Ленин в круге;
– Димин значок-звезда, где в круге уже взрослый Ленин и надпись «Всегда готов!»;
– выцветшая «Тетрадь для работ по физике ученика 8-а класса средней Климовской школы № 5 Холодова Дмитрия»;
– оборотная сторона открытки «С Новым годом!» выпуска 1974 года, где крупной детской прописью сказано: «Дорогой папочка поздравляю с новым годом желаю счастья от всего сердца Дима»;
– неожиданно удостоверение счетчика Всесоюзной переписи населения 1989 года на имя Дмитрия Юрьевича Холодова;
– его журналистское удостоверение «МК»;
– звезда с мужчиной в фуражке внутри и удостоверение отличника погранвойск I степени;
– его аккредитация от временной администрации на территориях Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики;
– его аккредитация от информационного центра Министерства информации Автономной Республики Абхазия пресс-центра ВС Грузии;
– его командировочные удостоверения для Тбилиси и Владикавказа, все выглядит бюрократически: корочки, печатные бланки;
– только один документ – просто маленький кусок бумаги с еле видной печатью, на которой свободно,