— Какая же? — настороженно интересуется Лиза.
— Я купил тот самый особняк. Для принцессы. И совершенно не знаю, что с ним делать. У тебя всегда хорошо получалось обставить нашу недвижимость, и ты отлично работаешь с дизайнерами. Я прошу тебя помочь мне довести его до ума. Работы предстоит много… Поэтому я пойму, если ты откажешься, но буду рад привести этот родовое гнездо в божеский вид, тем не менее сохранив некоторый колорит и историческую ценность.
— Планируешь жить там?
— Нет. Но у нас есть дети. Планирую восстановить его ради наших детей. Живу я в квартир.
Живу воспоминаниями о том, как мы были счастливы.
Как по-настоящему меня… любили.
— Для начала я хочу там побывать снова и потом решу.
— Договорились.
Мы больше не муж и жена. Но мы и не чужие друг другу. Родные, но такие далекие…
И я пока не имею права просить Лизу уменьшить дистанцию между нами.
Однако я всегда был нагловатым, при достижении своих целей.
Поняв, что я потерял ее, потерял свою любимую, настоящую принцессу, ту женщину, которая освещала мою жизнь и искренне любила, я захотел вернуть ее и был готов ждать и трудиться ради этого столько, сколько потребуется.
Даже если весь остаток своей жизни мне придется идти к ней, безо всякой надежды на ответные чувства, я буду идти.
К ней.
***
Он
Спустя время
— Давай зайдем в кафе, у меня уже ноги отваливаются, папа, — просит Варя. — Как ты можешь так много ходить? У меня колени говорят «пока-пока…» Я чувствую себя старухой! Невыспавшейся старухой… Как мама справлялась с нами?
— Спроси у нее парочку советов.
— А я у тебя спрашиваю. Ты тоже неплохо справляешься с Мирошей, — Варя улыбается, называя братишку по имени.
Всеобщий любимчик, и я в нем души не чаю. Люблю сына безумно.
Казалось, моя жизнь в определенный момент зашла в тупик: развод, жена ушла, много грязных слухов, с дочками связь прервалась и больше не была такой крепкой, как раньше.
В пору спиться.
Знаю, многие, решившие прыгнуть выше своей головы в период, когда накатывает кризис среднего возраста, в итоге спились, опустились, но… Я выкарабкался, рождение сына вдохнуло в меня новую жизнь.
Теперь я снова готов горы свернуть.
— Это несправедливо, что мама расцвела после рождения ребеночка в таком возрасте, а я… на нуле. Мои ресурсы почти истощены, — продолжает жаловаться Варя. — Нечестно! — говорит совсем, как маленькая.
— Ты справишься.
— А ты? — коварно интересуется дочь. — Столько времени прошло. Долго вы еще будете дуться друг на друга? И поглядывать с интересом, но… исподтишка?
Глава 43. Он
— Вот, значит, как ты думаешь? Что мы с твоей мамой… просто… дуемся друг на друга? Лучше помолчи, Варюш, ага? — прошу миролюбиво, давая понять, что дочурке в наши отношения свой маленький, любопытный носик совать не стоит.
Потом скользнув взглядом по посетителям кафе, я узнаю в одном из них своего приятеля.
Гордей Тарасов! Надо же…
— Еще лучше за братишкой присмотри.
— А ты? — Варя напугана перспективе присматривать за двумя малышами сразу.
— А я скоро вернусь.
Поднявшись, зову знакомого:
— Давно не виделись! Гордей. Тарасов!
Он у стойки баристы, принимает из рук девушки напиток и, привычное дело, ему снова строят глазки. Так уж повелось, что на Гордея всегда заглядывались девушки и липли, как мухи на мед.
— Давно не виделись.
— Да неужели? Пересекались недавно, — возражает он. — Обсуждали дела.
— Было дело. По видеосвязи. Имею в виду, что в живую давно не пересекались. Ты как?
— Ничего. Жив, здоров. Все путем, а ты?
Потом Гордей замечает Варю, кивает ей, узнав мою дочь, и сильно удивляется, увидев, что с ней — двое малышей. Один, понятное, дело Варин. Гордей в курсе, что я дедушкой стал, но второй…
— Да ладно. Твой, что ли?
Объясняюсь коротко, Гордей задает вопрос. О шумихе с родовым гнездом все в курсе, скандал был знатный… О личном пока не распространяемся, и вид у Гордея такой, что на личном ему и похвастаться нечем.
У меня — есть сын и внучка… Отношения с Лизой понемногу налаживаются.
Мы не вместе, она живет отдельно, но… Положа руку на сердце, я бы ничего сейчас менять не стал.
Кто его знает, вторая ли это весна для нас, но я заново влюбился в нее. Теперь без подоплеки и двойного дна. Чувства чистые и выкристаллизованные разлукой, страданием, упрямством Лизы отдалиться от меня и моей настойчивостью быть с ней.
Неважно, в какой роли.
Мы все же не чужие, и я терпеливо сантиметр за сантиметром сокращаю дистанцию между нами.
Неважно, сколько времени еще потребуется, но мы все чаще проводим время вместе, и, если быть честным, я почти все свое свободное время посвящаю жене и сыну. Две трети свободного времени и сердца — им, оставшийся кусочек делю на других.
Я делаю так, как чувствую, и не мне рассуждать, как правильно.
Впервые я не планирую и не привношу ожидания, просто наслаждаюсь моментами зрелого счастья. Я получаю его сейчас в той мере, что заслужил, и, пожалуй, даже намного больше.
Мы болтаем обо всем, и по настроению Гордея понимаю, что он так и не оправился после сложного развода с женой. Хоть и утверждает, что все путем, но он насквозь пропитан тоской. Неудивительно, что некоторые девушки смотрят на него с желанием и уверенностью, что именно на ее груди этот мужчина найдет приют и утешится.
— Похоже, реально жопа? Извини, но ты не тянешь на счастливого и довольного жизнью.
— И как это касается наших дел? Никак, Влад. Все путем, тебе не о чем переживать.
— Главное, инфаркт не получить. Это дело не хитрое. Стресс за стрессом…
— Кто бы говорил, — язвит Гордей.
Мол, сам-то ты давно таким правильным стал?
— Я вовремя остановился. Но ты, Гордей, продолжаешь нестись под гору. В целом, как корабль назови, так он и поплывет. Извини, мне пора.
Гордей спрашивает у меня взглядом, мол, в чем дело, я показываю в сторону дочери.
Варюшка в панике. Оба малыша требуют внимания.
— Кажется, у меня намечается маленький аврал. Детишки раскапризничались, и дочка не знает, за кого хвататься. Материнские инстинкты требуют взяться за дочь, но есть еще и другая сторона медали… Избавлю-ка я ее от мучительного выбора.
Напоследок я похлопываю Гордея по плечам, приобняв, и спешу на выручку дочери. У той глаза едва ли не на мокром месте, и в жестах отчетливо читается паника.
— Папа, ты вовремя! — выдыхает она, наблюдая, как я беру сынишку, покачиваю его.
Мирон замолкает у меня на руках, потом в поле его зрения появляется бутылочка с маминым молоком, и для этого парня все остальное перестает существовать. Лопает за обе щеки, довольно причмокивая.
— Ты должен дать мне пару уроков, как не быть мамой и при этом так уверенно чувствовать себя с ребенком. Я все время, когда беру Нюту, боюсь сделать что-то не так! — жалуется дочь. — И устаю кошмарно… Вроде в квартире помощница прибирает, но… Все равно не высыпаюсь.
— А ты попробуй без помощницы обойтись, — предлагаю я. — И сразу же начнешь высыпаться.
— Это шутка такая, да?
— Неа… У мамы спроси. Как мы справлялись без помощниц…
— Ладно, я справлюсь. Знаешь, не так уж и устаю, даже подремать иногда успеваю! — мигом соглашается дочка, и я посмеиваюсь про себя: другое дело, а то разнылась, е мое…
***
Она
Кто бы мне сказал, что после родов я, поздно родящая мамочка, буду чувствовать себя настолько хорошо…
Я бы не поверила, честное слово.
Потому что беременность была не из легких, потому что возраст… Потому что каждый второй норовит поумничать, что у поздно родящих чаще молоды рожениц появляются детишки с проблемами и отклонениями. На свете много таких доброжелателей, проходящих мимо и норовящих плюнуть свое мнение, которое у них никто не спрашивал.