Сейчас «трудовик» смотрел телевизор на небольшом мониторе, спускающемся с потолка. Он был явно предназначен не для этого, как минимум там должны были транслировать состояние серверов, а нет, состояние он транслирует, поверх телевещания идет еле заметный график.
Габор окинул меня безразличным взглядом и продолжил смотреть новости. Бутылок рядом не было, это для меня оказалось неожиданным, он был полностью трезв.
— Господин Габор, можно мне вернуть личный планшет.
— … Нет.
— Зачем вы его забрали.
— Незачем.…
— Он у вас?
— Парень, ты же всё прекрасно понимаешь. Зачем спрашиваешь?
— Вы обворовали ребенка, сироту, зачем вы это делаете? Вы горды собой?
— Посмотри на меня, парень. — Голос Габора резко изменился. — Думаешь, я могу что-то сделать ему! Ты вот это видишь?
Габор подтянул штаны и показал два импланта первого поколения вместо ног. Он тяжело дышал, его глаза покраснели.
— Ты не можешь понять, ты же забрался так высоко! Ты же пиджак, так бы взял и пристрелил.
— Его рука дернулась, словно ища пистолет на поясе. Он выдохнул и завалился обратно.
— Я не корпорат.
— Знаю, парень, но пока всё говорит об обратном. Сам ищи свой планшет.
Позже мне пришлось заявить об утере личного планшета, почему-то мне не хватило духу зайти дальше в покои Габора, ковыряясь в его вещах, и меня назначили дисциплинарное наказание — ежедневно вместо сна убирать коридоры приюта. Самое худшее из возможных наказаний. Мои глаза покраснели от недосыпа, мне приходилось урывать каждое мгновение, чтобы делать домашнее задание и не получить удар током, с каждым днем я подходил все ближе к краю. Нужно было бежать и срочно.
Мне было уже похер на то, что со мной будет, я был даже готов вернуться на улицы Нортсайда и бомжевать там без идентификатора личности. Спустя неделю, когда я убирался возле сторожки охранников, я увидел, как один из них положил в шкаф информационный планшет, пробитый пулей. Корпус устройства был повреждён, а экран покрывали многочисленные трещины. Это был мой шанс.
Когда стемнело и сторожка опустела, я осторожно пробрался внутрь и достал его из шкафа. Я знал способ, при помощи которого можно выйти в сеть даже через такой планшет, мне его рассказал один из учителей в качестве примера своих возможностей, еще когда у меня был доступ к личным занятиям.
Засунув информационный планшет в куртку среди вещей в шкафу, я начал нарабатывать план. Бежать нужно было срочно, и единственный вариант, который возможно провернуть, — связаться с сотрудником «Травма Тим», номер которого накрепко засел в моей голове.
* * *
Мерцая и грозя в любой миг раствориться в пространстве, голограмма с плоским изображением едва освещала погружённую во мрак мастерскую Габора. Трудовик куда-то свалил, оставив всю свою работу на меня. Он очень часто сбегал из приюта. Для чего ему это? Хрен знает, наверное, пьет без посоха в свободное время.
В один день мне удалось убедить уборщицу, под чьим началом я мою полы, в том, что я могу быть полезен именно в качестве техника. Нужно было лишь починить освещение в подвале. Там был перетерт провод стенкой одного из шкафов, мне было достаточно скрутить два провода, чтобы за меня вступилась тетя Амаль и директор изменил мои наказания.
Теперь мне был ежедневно открыт доступ в мастерскую Габора, где я и спрятал разобранный информационный планшет среди таких же деталей. Жаль, что мне не хватает знаний для того, чтобы собрать из них нормальный смартфон, а не колхозить заново инфо-планшет. К сожалению, экрана среди деталей я не обнаружил, зато был сломанный голопроектор из кабинета Санчаса, сломал его не я, что меня немного удивило. Что происходит у него там в кабинете?
Ремонтом своего шанса на побег я занимался тогда, когда трудовик сваливал из приюта по своим делам, перед отбытием он обычно зацикливал пару камер, одну над своим рабочим столом, вторую в коридоре. При этом делал всё так филигранно, что при беглом взгляде даже нельзя было, что он уже в сотый раз берет из пачки новую сигарету.
Мои руки прошли сквозь голограмму, перекрывая красные лучи света из фотонной пушки. Голопроектор работает очень своеобразным образом. Используя гравитационную теорию Буткувене, при помощи которой были созданы антигравитационные двигатели, удалось понять, как искажать световые лучи в воздухе. Голопроектор создает вокруг себя особое поле, которое рассеивает свет в определённой точке, создавая таким образом пиксели света.
У старых проекторов была заметна проблема, когда голограмма была в одном месте ярче, чем в других, сейчас эту проблему решили правленым программированием точек рассеивания, хоть и не полностью. Зато в дорогих проекторах такой проблемы нет, так как в них используют зеркальные поля, перенаправляющие потоки света, на таком же принципе работают импланты типа оптического камуфляжа.
Вяло перебирая мысли в сонном разуме, я подготавливал набор деталей, в которые превратился инфопланшет, для тестового выхода в сеть. Мне бы поспать немного, но времени и так в обрез, скоро трудовик вернется… Внезапно я услышал, как по коридору кто-то быстро направляется в мою сторону, стуча тяжёлой обувью. Мои руки моментально нажали кнопку экстренного выключения и сдвинули детали в сторону, пододвинув выгоревший модуль контроля вентиляции.
Когда в темную комнату заглянул охранник, он увидел, как я при помощи вольтметра изучал повреждения платы, клюя носом стол.
— Бурон, пройдемте со мной. — Я вяло пожал плечами, поднимаясь из-за стола, одновременно с этим выключая оборудование.
Он повёл меня куда-то в сторону кабинета директора, пока я постоянно выпадал из реальности, пытаясь доспать на ходу. Мы пришли, охранник впихнул меня внутрь комнаты и хлопнул за мной дверью. Я вздрогнул и внезапно осознал, что я шёл за неизвестным мне мужиком непонятно куда. В панике озираясь, я осознал, что нахожусь в кабинете биологии и помимо меня в комнате сидит женщина-корпоратка.
Строгий наряд в тёмно-бордовых тонах, изысканные, но непринуждённые манеры, взгляд дорогих имплантатов, видящих тебя насквозь, — всё в ней вызывало во мне ощущение собственной незначительности, будто я был всего лишь букашкой, затерявшейся под каблуком гиганта. Хмыкнув на мою реакцию, она изменила цвет своих «Киороши» и зачитала.
— Бурон Желинцев, уроженец Нортсайда. Сирота. Оба родителя погибли: отец при невыясненных обстоятельствах был обнулен черным нетраннером, мать умерла из-за шальной пули бойца «Травма Тим». Спустя несколько месяцев