Я посмотрел на человека, который поприветствовал профессора. Это был лысый секретарь с острым лицом, которое выглядело так, будто его рассек от левого уха до вершины черепа криворукий ниндзя. Одна половина лица была живой, а другая — из белого хрома. При этом один глаз секретаря был имплантом — голубой, а второй — настоящим, серым.
Зачем я им нужен? В мыслях забрезжила надежда, что мне просто нужно будет что-то починить или настроить симуляцию, раз лаборанты не могут ее сами создать. Но она быстро развеялась, так как меня вновь потянули за собой, а название задачи в списке изменилось на «Эксперимент 4424. ДП.ПП».
Остановившись у самой двери, Марте́лю посмотрел на меня. Я надеялся, что он отправит мне приглашение, но он просто молчал, смотря мне в глаза. Только когда молчание стало неловким, он включил вокабулятор.
— Так как Меррелл сегодня решил не объявляться, его место займешь ты. Сегодня твоя задача — это шанс приобщиться к моим творениям и, может, стать наконец-то полезнее нишевой прислуги.
— А… — Попытался заговорить я, но был сразу перебит профессором.
— Задача: следовать инструкции. Образец нападет — убей. Образец отказывается идти на контакт — убей. Образец не подходит по параметрам — убей. Образец умер в ходе операции — даешь сигнал на айпи 2B6.03.31.4e8.DD88.
В следующую секунду непонимающего меня толкают в отъехавшую в сторону дверь. Перед глазами появляется строка:
[Подготовка к операции] Мой взгляд падает на одноразовую одежду, санитайзер и хирургические инструменты, к которым я привык в медцентре.
[Дезинфицируйте руки]
Я нервно перевел взгляд на изменившуюся надпись. Когда Марте́лю успел меня взломать? Да он, черт возьми, опаснее Альберта! Какого хера тогда он себе сам оборудование не настраивает⁈ В голове мгновенно всплыли слова, сказанные несколько секунд назад: «И может стать наконец-то полезнее нишевой прислуги». Ладно. Вопрос снимается.
Я вздохнул и, надеясь на то, что в моей голове не появится очередной вирус, подошел к «образцу».
Человек был привязан, а точнее, прикреплен на столе несколькими фиксаторами, а его правая искусственная конечность была крепко прикручена шурупом, который проходил прямо через кисть. Как будто задачу приковать человека доверили не врачу, а технику, не обремененному моралью.
Располагая инструменты так, как будто готовился к очередной операции, я постепенно успокаивал себя, настраивая на рабочий лад. Даже взгляд «образца», прикованный к постепенно появляющимся на столе инструментам, в один момент перестал меня нервировать.
Когда я закончил и встал напротив операционного стола, то почувствовал, как резко оборвалась связь с внешним миром. Это заставило меня дернуться — включились глушилки, отрезая операционную от всего мира. На протяжении долгой и тихой минуты тишины я нервно крутил в руках скальпель, и в один момент не удержался:
— Может, скажешь что-то перед началом? — Но «образец» лишь окинул меня презрительным взглядом.
*Вздох*
— Лаборант Бур, — по комнате разлетелся голос профессора, идущий из настенного динамика, — ваша задача установить вариант 4424 в лобную долю А36. Уже установленные модификации следует обходить. Приступить к операции.
— А анестезия? — Сказал я в пустоту и, не получив ответ, увидел, как расширялись глаза пациента.
Это самый ужасный день в моей жизни, думал я, глядя на свои руки и на надёжно зафиксированный череп пациента. Встряхнувшись, я заставил себя сосредоточиться на работе.
Пока наноботы, которым я дал задание с помощью компьютера на столе, подготавливали участок черепа, останавливая кровь и создавая 3D-модель, я достал скальпель и сделал небольшой надрез. Ожидая визга человека, но услышал лишь шипение.
Посмотрев на красное от ярости лицо пациента, готового меня убить, я решил больше не встречаться с ним взглядом.
Когда скальп был снят, я осознал, что не услышал от человека даже вскрика, лишь яростное шипение. Удивительно, какая невероятная сила воли. А может, он просто не умеет говорить? Надеюсь, он совершил в жизни что-то ужасное, хотя бы в прошлой.
Я внимательно осмотрел место работы на черепе, крутанув скальпель в руках. Было бы гораздо проще, если бы имплант был меньше или занимал меньшую площадь. Тогда я мог бы сделать небольшое отверстие, опустить имплант в зону, доступную для наноботов, и они сами установили бы его с моей помощью. А сейчас мне приходится действовать, как древние люди, которые делали трепанацию черепа молотком и ржавыми железяками. Я нажал на выключатель дрели.
Комнату наполнили противные звуки, похожие на гул бормашины, а затем раздался крик. Я чуть не выронил микродрель. Почему он заорал⁉ Я ведь даже не прошёл и половины кости! Сейчас его череп практически нечувствителен! Я ему отключил все что можно отключить при помощи наноботов!
Но человек продолжал кричать, лишь изредка прерываясь на судорожный вздох. Он даже не пытался что-либо сказать.
— Лаборант Бур. — Я стоял над человеком, зажимая уши руками, но даже так я услышал громогласный голос Профессора. — Срежьте образцу голосовые связки.
Вот с*ки… Когда я почувствовал тепло в ушах, я осознал, что необходимо действовать. Подойдя к человеку, я попытался вспомнить расположение голосовых связок и, уже приготовившись нанести точный удар в горло, остановился.
Что я творю! Это же человек! С*ка, какого х**а происходит! Я бы никогда не согласился кого-то пытать. Руки задрожали, чуть было не выронив скальпель. Почему… Почему все дошло до такого! В голове всё плыло.
Я видел перед собой тело человека в луже крови, он не кричал, просто смотрел на меня. А где-то вдалеке раздавались крики.
Я не хотел его убивать.
Я не хотел его убивать.
— Он не был убит. — Раздался холодный голос за моей спиной. Я обернулся. Но за спиной была лишь стена операционной.
Что это было?
— Лаборант Бур. Вы меня слышите? — Приглушённый холодный голос вновь раздался в операционной. — Ваш слуховой аппарат был повреждён, но недостаточно, чтобы оглохнуть. Вы обязаны приступать к продолжению эксперимента.
Что?
На столе лежал человек со вскрытым горлом.
Из его рта шла кровавая пена. Теперь он не кричал. Он просто смотрел в потолок безумным взглядом.
* * *
Тишина. Мне просто нужна тишина. Думал я, стоя в пробке на арендованном «Май-Май». Выбрался я из операционной выжатый как лимон. Это было жёсткое эмоциональное потрясение. Когда я залез в машину и решительно отсоединил модуль связи от деки, то почувствовал долгожданное облегчение.