Из цветастых и почти живых изображений стало понятно, что прямое общение с Угонщиком-Провидением уже идёт, и началось оно с шуточных шифровок-телеграмм. Также стало понятно, кто и когда взялся за моё сопровождение. Тайной осталось только одно – почему меня просвещали картинками, а не индоктринацией? То есть, не внушением? Ведь «прочитать» мои мысли могли только энергетики, миры и астры. Ну, может быть ещё какие-нибудь незнакомые Творцы. Но им-то это на кой?
К моменту данного замешательства я снова оказался в тумане с приятным ароматом, и видение тубы портала осталось где-то позади. Тайная попутчица снова ушла в подполье и никак себя не проявляла, наверное, тоже получила начальственным окриком по извилинам.
Пройдя положенные десяток-другой шагов пока туман не исчез, увидел плывшую навстречу плотную черноту со старыми знакомыми бусинками искр, будто нанизанных на нити, и понял, что уже нахожусь на пороге искомого адресатора.
Останавливаться было поздно, я на всякий случай зажмурился и через пару-тройку метров вышагнул в неизвестность и не останавливался до тех пор, пока не стихли пещерные ощущения.
— Мир вам, Курос. Мир вам, Протас, — как-то нескладно поздоровался я с начальством, когда, сделав над собой усилие, открыл наконец глаза и остановился посреди ракушечной пещеры – Объекта Раз.
Что-то в планировке Куроса было знакомым, но я точно знал, что никогда в нём не был. По крайней мере в этой, перенасыщенной приключениями, и «искромётной» командировке.
— Гейя соу агапите филе! Здравствуй, дорогой друг! Здравствуй, Ендох! Или мне называть тебя Амфивио? — зазвучало раскатисто взрослым мужским басом, но как-то вежливо и сдерживая смех, что навело на мысль о какой-то нелепой ошибке, совершённой скорее всего мной, а не спутницей-шпионкой.
— Вас все в галактике… В последней локации вас все называли Протасом. Поэтому и я… И мы… То есть, — завис я на признании конфуза, о котором сообразить быстро не получилось.
— И вы с Воллемией, что? Эта партизанка точно знает моё имя. Иначе, зачем ей играть в паразита-безбилетника? Вот только она понятия не имеет, что это я заманил девушку-старушку в гости. Надоумил и её, и Аничнефтиса. Разумеется, с дальним прицелом. Что она там, уснула, что ли? — рассмеялся новоявленный Пещерыч, а я так и не осознал, к чему Эфиру подобные шуточки, зачем ему подружка Криптида, с какой ошибочной целью Воллемия обратилась в блошку и оседлала мою шевелюру.
Голова шла кругом от захлестнувших чувств ответственности за любое моё слово, даже мысль, длинного перечня жизненно важных вопросов к Провидению, а тут ещё несвоевременные подсказки мешали сосредоточиться и понять, как себя вести, и так далее, и всё такое-прочее с многоточием.
«Аничнефтис – настоящее имя Криптида. Переводится как Искатель или Ищущий»; «Агрипно Мати – Недреманное Око или Глаз Бога. Означает Наблюдателя»; «Вселенная существует в стабильном состоянии до тех пор, пока есть хоть один Наблюдатель»; «Всё состоит из энергии и её составных частей. Чтобы они имели перманентные физические свойства – за ними нужно постоянно наблюдать», — и это ещё не всё, что помню. Была длинная пространная шпаргалка о том, что и все творения, созданные по образу и подобию Творца-Наблюдателя тоже способны играть роль Стабилизаторов Вселенной. Не шучу.
Каждый человек… Если брать Землю со всеми её «отражениями». Каждый, имеющий глаза, способен время от времени «помогать» главному Недреманному Оку.
Раньше в родной памяти был… Были какие-то примеры. Что в квантовой механике «наблюдатель» – это своеобразный измерительный прибор. Его присутствие влияет… Что-то там. Про луну, которая на небе только если на неё кто-нибудь глазеет, но Эйнштейн с этим категорически не соглашался. Ещё помню, что наблюдение явления неизбежно изменяет его до неузнаваемости.
А здесь, оказывается, что всё наоборот. Только наблюдение, причём постоянное, стабилизирует Вселенную. Её энергии, атомы любого вещества, фотоны, нейтроны, позитроны… Чтобы жидкое было жидким – нужен наблюдатель. Чтобы твёрдое оставалось твёрдым – нужен созерцатель. И дальше в таком же духе, ключе, роде.
В общем, мне кто-то зачем-то так запудрил мозги, что после смеха Угонщика, а особенно после его вопроса о Воллемии: «Уснула, что ли?», я уже был затурканным до такой степени, что самостоятельно мыслить ни о чём не мог. Получал срочные телеграммы с отвлекавшей от всего и вся информацией, фактами и прочей справочной ахинеей, причём правдивой.
Я позднее у Ирины, которая искусственный разум, узнавал – всё или доказанные факты, или наиболее вероятные научные предположения.
Что творилось в адресаторе, в кого трансформировалась подружка Криптида, о чём они говорили – я понятия не имел. Знал одно: они должны были говорить, потому что оборотни не могли общаться с помощью телепатии. Индоктринацию принимали и понимали, а вот сами транслировать её не умели. Хотя…
Помню, что получив очередное донесение от какой-то Каббалы, после строчки с цитатой «Ничего не существует, кроме Творца и Его Творения», показалось, что наконец-то начал приходить в себя. Разумеется, что на самом деле всё было иначе.
Как потом заявила И-Ра, я слишком долго чему-то сопротивлялся, но всё равно был введён в какой-то «трансцензус». Или, наоборот, выведен из него. Сейчас уже не важно. Главное, это Угонщик меня испытывал на головастость. А дальше я с помощью этого транса уплыл в детство. Не далёкое, всего на год-полтора назад. В самое начало своих галактических экскурсий.
— Санька! — звал я кого-то из близнецов и звал очень громко. — Санька, не спи!
— Что он там? Никак не сообразит, что мы его вызываем? — удивлялась рядом со мной какая-то подружка, имени которой вспомнить в трансцензусе не мог.
— Сейчас ещё раз попробую. Уже должно получиться, — сказал я напарнице и продолжил вызов нерадивого подчинённого: — Санька!
— Может, головастиком его обозвать? — посоветовала вдруг Воллемия-Актинидия, которая Ликаон, вот только вид у неё был точь-в-точь, как у Оленьки-соседки.
— Ты представляешь, сколько головастиков Санек отзовётся? — отмахнулся я от девчачьего предложения и задумался, вот только не о Воллемии, которую никогда до этого не видел, а о том, что наша перекличка и вызов неведомого Саньки уже когда-то случились.
Тогда пытались вызвать его в пещерный адресатор. Кстати, сами мы находились в… В гостях у Пещерыча ибн Протуберанца. Да-да, в его просторной пещере без «дымохода». Без выхода в потолке. Мы ещё с Ликой книжку какую-то разглядывали и время от времени пытались дозваться дрыхнувшего в кроватке… Меня.
— Скефийский! Головастый! Санька! Приём! — кричал я на полном серьёзе, хотя точно знал, что зову сам