Собрался было на скорую руку проанализировать вновь поступивший «гнозис», который по-гречески знание, но не тут-то было – бродившие вдалеке плазмоиды погасли, и всё вокруг стало тёмно-фиолетовой мутью, похожей на цвет нашего «Москвича».
— Эй-эй-эй! Граждане с невозможной природой! А как же моё возвращение? Я согласен на нишу с детсадовскими капканами, — возопил я, испугавшись, что вот-вот снова окажусь беспамятным овощем в очередном медвежьем углу Вселенной.
«Не суетись. Всё в порядке. Они производят расчёт вероятностей. Как только закончат, так сразу начнётся светопреставление. А там и до дома рукой подать», — пообещал мне кто-то похожий на мамку Сторгикос, потому что моими мыслями.
— Могли бы хоть что-нибудь сказать. Обнадёжить, — расстроился я и-за детского малодушия, но взял себя в руки и решил терпеть пурпурную невесомость столько, сколько потребуется.
«Кстати. Мы здесь. Рядом. Ожидаем энтоли-ордонанс. Приказ Катехона. Если не знаешь, это наше высшее начальство. Оно… А сказать можем пару советов на будущее», — заголосили вокруг Вездесущие, которых сто лет не слышал, поэтому не сразу угадал.
— Катехон – это что-то удерживающее? И что там за советы? Если от семи мудрецов, то мне их уже прислали… По почте. От Фалеса, Солона и остальных бородачей из их компании. «Всему своё время». «Познай себя самого». Вы об этих советах? — безо всякого желания поддержал я общение с Эсхатос, но они затихли также неожиданно, как и появились.
Зато, некоторое время спустя, со мной заговорил кто-то из того самого высшего начальства, которое что-то или кого-то удерживает.
Момент «Икс», или короткий путь домой
Скорее всего, я не всё запомнил… Или мне не разрешили запомнить. Не позволили ничего толком понять о способе и последовательности дематериализации. О превращении меня в неведомый пучок энергии с последующей отсылкой сквозь… Вселенную.
Может, сквозь её подпространство. А потом, после кафолического «синтеза», или агрегации, вернули в обычное, в «живое» состояние и передоверили Эсхатос.
Очевидно, что опасались моих новых болезненных воспоминаний, ведь после казни телепортом что-то неприятное в родном эйдетизме до сих пор продолжает «фонить». Не шучу о способности длительно удерживать и воспроизводить в деталях зрительные, вкусовые, тактильные, слуховые, обонятельные образы.
Позднее, когда задумывался обо всём этом, о скоростном возвращении домой, о сверхъестественном и почти мультяшном антураже фиолетового спектра, в сознании появлялись пятое, шестое… Десятое измерения. Но понятными были лишь первые четыре.
А ещё был понятным «сопроводительный» разговор, который точно никогда не забуду. Уж больно он был искренним, уж очень доходчивым и вразумительным. Своевременным, экзотерическим, успокаивавшим, утешавшим, но не убаюкивавшим.
Наверное, так души разговаривают с Творцом… Когда возвращаются Домой.
* * *
Если перевести с тарабарского на русский, разговор начался…
Хотя, нет. Не было никакого начала. Было продолжение общения меня-букашки со Вселенной, с её… Уполномоченными. Её Посланниками и Вершителями.
— У греков Катехон – это Хранитель Веры, — прозвучало буднично и, кажется, обыкновенным голосом учителя какого-нибудь естествознания. — Он удерживает… Лучше сказать, препятствует безвозвратному торжеству зла и приходу антихриста.Предотвращает наступление Конца Света. Ваша религия интерпретирует его, как Защитника потомков Адама от апокалипсиса.
В нашем же случае Катехон – это все Те, Кто удерживает Вселенную от хаоса, от энтропии и прочих незапланированных рисков. Это своеобразная арматура, силовой каркас из стержней, которые и есть живая энергия для существования Бытия.
Помнишь свою теорию?.. Парадокс молнии-нерва? Это почти то же самое, только масштабом в триллионы раз больше. Вселенная пронизана стержнями из высшей энергии, имя которой Гармония.
Материальный мир не может существовать без Присмотра, без идеального равновесия всего сущего, без баланса материального и нематериального, без Протос Номоса. Без Лекса, который Высший Закон Мироздания.
Стержни Катехона не прямые, не нитевидные… Они похожи на твою молнию. А ещё они не стоят на месте. Точнее, не могут стоять на месте.
Все элементы Вселенной не стоят на месте. Поэтому сторонний наблюдатель, если предположить, что такой может существовать, видит их хаотичное и очень быстрое смещение сквозь обозреваемое пространство.
— Всё ясно. Вопросы задавать можно? — вклинился я в лекцию о вселенской архитектуре, пытаясь сообразить, зачем мне комплементарные тайные знания, ведь, скорей всего, по возвращении домой ничегошеньки не вспомню, как и после первой пары командировок.
— Конечно, можно. Тебе же придётся всю кашу расхлёбывать. Причём, одному. Начудил?.. То есть, заварил? Взялся за гуж… Или ты ничего из своих первых «эпитомий» не помнишь?.. Тогда нужно будет… Кое-что… Предпринять, — начал запинаться ментор-собеседник, но до полного отключения успел-таки наговорить гадостей.
— Эй-эй-эй! Уважаемый диктор! — перепугался я, что Провидение передумало, и моя отсылка в Млечный Путь откладывается. — Не нужно ничего предпринимать. Если только вы не демон Лапласа, который перемешивает прошлое с будущим. Так и быть. Всё расхлебаю и не скажу, что не дюж. Вы только побыстрее отправьте меня на Тейю. А там я сам скумекаю что, куда и когда. Наплюю на детерминизм и вернусь в место, в которое закинет ваша Гармония и… И моя пространственно-временная рулетка.
(Почему-то до сих пор кажется, что на тарабарском симпан-лекте я могу… Мог объясняться намного красноречивее и складнее, чем сейчас на росике. Наверняка подкреплял свой «вселенский» не менее яркими мыслеобразами. Но это я так, отвлёкся от повествования.)
Когда голос вернулся, буквально через минуту или чуть больше, я успел обозреть не обозреваемое и даже успокоиться. Понял, что «Э-П», которые «Эти Парни», рядом и готовы прийти на помощь. Что невидимые пчёлки Эсхатос-Протос снова вокруг меня, только не сверкают золотыми переливами. Зато обеспечивают приемлемые условия пребывания то ли в открытом космосе, то ли в не менее открытом подпространстве. По крайней мере я продолжал дышать прохладным воздухом и при этом не мёрзнуть.
Правда, смотреть было совершенно не на что и некуда, а когда и куда исчезла тёмно-фиолетовая даль, этого в памяти не осталось. Хорошо, что невесомость была какой-то внешней, а не внутренней. Я вроде как парил, но в животе был порядок.
— Медитируешь? Это хорошо. Можем продолжить беседу, — нарочито бодро зазвучало в ушах голосом учителя, и я заподозрил, что Вездесущие оказались ещё и ретрансляторами решений Архитекторов Вселенной. — Сразу сообщу, что вероятность потери памяти сведена к минимуму. Даже если