Если ты ещё не понял, эта галактика плоская. Никакого сиботаксиса пока не существует. Астрам понадобится период на переговоры и согласование.
Кстати, перемещения с нашей помощью по этому миру тоже временно невозможны… И полёты…
Какие ещё признаки?.. Ах, эти. Фантомы и прочие обманки в том числе.
Отвод глаз? Поясни… Это называется… Нет, такое мы не умеем. Пока не умеем. Считай нас новобранцами…
Новорожденными? Можно и так сказать. Нет, ветеранов, которые помнят прошлое, с нами…
Нет же! Мы видим, что ты многое понимаешь и помнишь, но помочь пока не в силах.
Обращаться напрямую к миру и астре? Мы не знаем… Нет, не способов. Не знаем прецедентов…
Нет, ты ни на что повлиять не сможешь. Конец интерак…
Какая ещё прививка?.. И в прошлом начнутся изменения?.. Хм. В любом случае на подтверждение твоей гипотезы понадобится время».
После этого Парни отключились. То есть затихли. А я… А я на включенном автопилоте пришёл домой, распахнул калитку и начал знакомство с родным домом.
О несоответствиях и прочих сюрпризах рассказывать нет смысла, потому что…
Теперь я понимаю, что тогда прибыл в «сырой» мир и такую же не закончившую рождение галактику Млечный Путь. А тогда почти с ума сходил от увиденного.
Например, как за несколько секунд сломанная мною «Верховина» сначала сама встала на подножку, потом выправила обод переднего колеса, восстановила спицы и накачала камеру до номинального значения. А когда покрышка вернула «здоровую» форму, она почему-то обросла новым протектором с заводскими усиками. Одновременно с этим процессом медленно, но уверенно, и передняя рулевая вилка восстала из небытия и приняла заводской вид.
Но это всё мелочи по сравнению с тем, что на следующее утро «Верховина» стала красно-оранжевым «Ковровцем К-175» с люлькой. А на мои восторги по этому поводу всё семейство пожимало плечами и удивлялось невесть откуда взявшейся у старшенького сыночка амнезии.
— Мы уже три месяца на нём рысачим. К чему твои фальшивые восторги? — возмущался папка и по-деловому собирался на канал, пока я благоговея примерял мой мотоциклетный шлем.
Заканчивая листать книгу памяти…
Точнее, делая перерыв в рассказе самому себе и вежливому компьютеру Вселенской Сети по имени ИскРа, озвучу несколько умозаключений и упомяну кое-какие приснопамятные эпизоды.
Во-первых. Не только домочадцы, но и соседские мальчишки понятия не имели о вершившихся в то время реформах и преобразованиях. Нет сомнений, что это были сплошные хроноволны. Только я всё видел, как в мультике. И понимал так же.
Во-вторых. Убиквисты тоже были не в курсе, что терпят процедуру перерождения. Что готовятся к настоящей работе. Возможно даже, что они сопротивлялись и боролись с помехами на всех своих «частотах связи».
После почти торжественной, но спорой подготовки к рыбалке на канале мы с папкой по-деловому отбыли из двора, оставляя позади клубы сизого марева и махавшую нам вслед маму с Серёжкой на руках. Через пяток минут позади рулевого пристроился Тимофеевич с огромным самодельным рюкзаком. Я же, получив от старинного отцовского дружка его бамбуковый спиннинг из трёх колен, пристроил его к нашим так, чтобы в люльке оставалось место для моих ног и прочих трофеев, которые мы обычно собирали по пути.
Дрова для вечернего костра, шляпки подсолнуха, ботву полыни для отпугивания мошек, кисти поспевшего чёрного боярышника. Мало ли «сокровищ» встречается на пути? Заброшенные бахчи с мелкими, но вкуснейшими арбузами тоже помню.
Когда миновали Старую Станицу, отец съехал на левую обочину примерно в том месте, где начиналась тропа, ведущая к бабкиным или куриным пещерам. Не успел я удивиться данному обстоятельству, как слово взял руководитель похода.
— Ну, что. Как договаривались. Тимофеевич сторожит, пока движок остывает перед затяжным подъёмом, а мы сгоняем к ракушечным раскопам. Показывай, куда ты просился, — заявил папка, хотя я ни о чём подобном даже не заикался.
Просто, ждал, когда чудеса в решете закончатся, чтобы обратиться к Эсхатос-Протос. Но, как вы понимаете, на второй день… То есть, вечер. Такого случиться никак не могло. По крайней мере тогда мне так казалось.
«Значит, кто-то очень-очень важный и всемогущий надоумил. Значит, сейчас и узнаю, есть ли в этом мире пещера с розовой ракушкой, которая Красная норка, или придётся её выкапывать самостоятельно», — подумал я и, пытаясь не выказать эмоций, выбрался из бокового прицепа.
Пока мы энергично шагали в гору, в моей головушке творилось неладное. Нет, я нисколько не волновался. Воспринимал всё, как просмотр киножурнала «Фитиль», который обязателен перед любым сеансом в кинотеатре. Даже перед детскими мультиками.
А ещё вспоминал… То есть, извлекал из памяти знания об «эхе из повторявшихся хроноволн», которые почерпнул у Ротарика на его лекции в эпикефалис-избушке. «Они должны будут идти с малым интервалом, чтобы всё отрегулировать и откорректировать. После чего все маломальские изменения впишутся, а потом приживутся в макро-континууме», — зажглась в душе малиновая метафраза, после чего в ней наступило удивительное спокойствие и уверенность в будущем успехе моей миссии.
— Все реформы и преобразования нормализуются и станут такими, какими были задуманы Провидением с его Архитекторами. Круг замкнётся, а Цикл-мотоцикл остынет и избавится от напряжений и нестыковок, — пробубнил я вслух, когда мурашками и волосами «почуял» приближение к цели боепохода, поэтому обогнал родителя и первым обнаружил Красную норку в её зачаточном состоянии.
Пещеры как таковой не было. Зато приличный раскоп с крупной розоватой ракушкой раззявил полутораметровую «пасть» и ожидал своего горняка-рудокопа, чтобы углубиться, расшириться и вырасти до номинальных размеров.
— Ну и зачем кому-то нужна такая крупная ракушка? Её толочь устанешь, — удивился папка, когда тоже добрался до цели нашей прогулки.
— Кто-то не сразу осознал, что ошибся, — сделал я вид, что задумался над отцовским вопросом, а сам решил проинспектировать раскоп и наощупь руками, и на целительный аромат ноздрями.
Согнув колени, забрался в углубление и, не закрывая глаз, протянул вспотевшие ладошки к шершавому известняку. Когда коснулся знакомой розоватой породы и приблизил к ней лицо чтобы понюхать…
В общем, по привычке зажмурился и сразу же потерял контакт не только с ракушечником, но и с недавно обретённой реальностью. Из-за этого инстинктивно подался вперёд и… И, казалось, сделал всего-то шажок.
Нет-нет, ничего сверхъестественного не случилось. Паники тоже не было, потому что эмпирическое знание… Быстро смекнул, что сначала нужно отшагнуть назад, а уже потом размышлять над случившимся. А если папка стал свидетелем «происшествия» в виде сыночка, проникшего в монолит известняка, тогда и придумывать