– Зачем я пойду к ней? – ответил Язон. – Мне не о чем говорить с царевной. У меня есть жена Медея и юные сыновья.
– В том-то и дело, – с живостью отвечала старуха, – что у тебя есть два сына-наследника, царской крови, а царствовать им будет негде. Медея бежала с тобой от Эета в одной только чёрной одежде, а если бы ты оставил её и женился на Главксе, вторая жена принесла бы тебе в приданое всё Коринфское царство. По смерти Креонта твои сыновья сделались бы царями. Подумай об этом.
– Нечего думать, – ответил Язон. – Я не покину Медею.
Но через день, выходя из дворца, он снова встретил старуху, так же, как прежде, укрытую с головой.
– Главкса ждёт тебя, воин, – сказала старуха.
Язон оттолкнул старуху, но она побежала за ним.
– Если ты покинешь Медею и женишься на царевне, – шептала она на ходу, – Главкса устроит так, что Креонт подарит тебе полцарства в самый день вашей свадьбы, а после смерти Креонта получишь ты и вторую половину Язон ускорил шаги, и старуха отстала. Но её слова глубоко запали в сердце Язона. Целую ночь он ворочался с боку на бок, а утром мрачно сказал жене:
– Говорят, что юный Пелей женился на морской богине Фетиде и кроме Фарса́лского царства владеет теперь и подводной страной. Один только я ничего не имею.
Сердито стукнув калиткой, он ушёл к Креонту на пир. А Медея вздохнула, точно она была виновата, что у неё не нашлось никакого приданого для семьи.
Ночью старуха опять поджидала Язона на прежнем месте.
– Главкса ждёт тебя, – снова сказала она и схватила героя за руку.
Но Язон вырвал руку и, не отвечая ни слова, пошёл домой.
– Погоди! – закричала старуха. – Обернись и взгляни на меня!
Язон оглянулся. Старуха сбросила с себя покрывало, выпрямилась, раскинула руки, и Язон увидел перед собой не старуху, а прекрасную Главксу в ярких одеждах.
– Разве Медея красивее меня? – спросила царевна. – Медея худа и черна, как ворона, а мои волосы золотятся, как спелая рожь. Медея бледна, и руки её огрубели от чёрной работы, а я молода и одета в бесценные ткани.
Язон ничего не ответил и молча пошёл домой. Но царевна была настойчива и своенравна. Она позвала к себе царя Креонта и плакала перед ним, пока царь не согласился уговорить Язона.
На другой день Креонт, вызвав к себе Язона, обещал сейчас же ему всё своё царство, если он женится на Главксе.
– Я старше тебя, – сказал он Язону, – и скоро умру, потому что давно уже болею. Покуда я жив, мы будем править с тобою вдвоём, как два брата, а после моей кончины все мои земли перейдут к тебе одному и достанутся детям Медеи. А дочь Эета никто не обидит. Мы построим мраморный храм в честь богини Гекаты, и она станет жрицей Гекаты, как было в Колхиде. Подумай о детях, Язон, и о нашей давнишней дружбе. Не отказывай мне. Ты обидишь меня и царевну, если откажешь нам в нашей просьбе.
Язон, который очень любил своих сыновей, долго думал и наконец согласился. Он больше всего на свете хотел, чтобы дети его стали царями.
Как Медея отомстила Язону и Главксе
В тот же вечер сыновья Язона играли на улице недалеко от храма Гиме́на, в котором коринфяне празднуют свадьбы. Вдруг в темноте показались факелы, послышался шум и говор весёлой толпы. Потом заиграли флейты, грянуло пение и загремели колёса.
– О Гимен, о Гимен! – восклицала толпа.
Маленький сын Медеи с удивлением увидел на свадебной колеснице Язона в сверкающей царской одежде. Он побежал к Медее и закричал:
– Мама, иди-ка! Посмотри: наш отец открывает шествие – весь золотой стоит он на колеснице!
Медея стремительно выбежала из дому и увидела, как Язон об руку с Главксой сошёл с колесницы и поднялся по ступенькам в храм.
Медея хотела войти вслед за ними, но толпа её не пустила. Коринфяне, так же как и жители Иолка, не любили Медею за то, что она колдунья, а Язона они любили и очень гордились тем, что великий герой поселится у них и женится на коринфской царевне.
Совсем обезумев от горя, Медея вернулась домой и послала к Язону старшего сына. Она умоляла, чтобы муж её, прежде чем отправиться во дворец, зашёл к ней проститься.
Язон, который чувствовал себя виноватым перед Медеей, послушался и пришёл.
– Ты напрасно горюешь, Медея, – сказал он ей ласково и печально. – Я не забыл о клятве, которую дал тебе при царице Арете, и люблю тебя так же, как прежде. Боги знают, что я не хотел жениться на Главксе. Я это сделал ради наших детей! Ты подумай: даже беспечный Евфал и тот сотворил себе остров из комка негодной земли. А мы ничего не имеем, и дети, твои и мои, живут из милости у чужих.
Но Медея не верила ни единому слову Язона.
– Ты обманщик и трус! – закричала она. – Почему ты тайком от меня отправился с Главксой в храм? Побоялся сказать мне об этом? И зачем говоришь ты о наших детях? Если ты их действительно любишь, то знай, что лучше им сделаться бондарями и кузнецами, чем быть царевичами и жить всю жизнь рядом со злою мачехой. Будь уверен, что Главкса погубит их.
И вот, видя, что сделанного нельзя изменить и что суровый Язон не откажется от женитьбы на Главксе, Медея задумала страшную месть.
– Погоди, – сказала она Язону. – Я сержусь на тебя, но я не сержусь на царевну. Я хочу ей послать драгоценный подарок, чтобы она хорошо обращалась с моими детьми.
Говоря так, она побежала в дом, достала из сундука золотой венец работы Гефеста и чудесно вышитую одежду, которые тайком от всех привезла ей однажды Геката. Отдав обе вещи Язону, Медея сказала:
– Венец для царя, а одежда для Главксы. Пусть наденут и поминают меня добром.
Обрадованный подарками, Язон решил, что Медея примирилась со своей суровой участью, и поспешил во дворец, где ждала его Главкса.
А Медея, посмотрев ему вслед, усмехнулась жестокой усмешкой, потом побежала домой, взглянула на сыновей, мирно спавших в постели, и, не выдержав, зарыдала.
Тем временем царь Креонт, обеспокоенный, что Язон так долго не возвращается от Медеи, подумал:
«Покуда эта колдунья живёт возле нас, ни мне, ни Язону, ни Главксе не будет покоя. Чего доброго,