Сидит очень смелый кузнечик,
сидит и на поезд глядит,
как страшный, огромнейший поезд
куда-то летит и пыхтит…
Как быстро он мчится всё прямо
куда-то в другие края!
И спит в нём громадная МАМА
и страшный, огромнейший Я.
А в небе высо́ко-высо́ко
какая-то птица летит.
Летает какая-то птица
и тоже на поезд глядит.
Он маленький-маленький, поезд!
Он тихо ползёт, как змея,
и спит в нём булавочка-мама
и маленький-маленький я…
«Как приятно, как занятно…»
* * *
Как приятно,
как занятно
быть прохожим на мосту,
в речку с мо́ста
глядя просто,
глядя просто на ходу!
И приятно,
вероятно,
быть машиной на мосту,
мимоездом
глядя в бездну
на речную красоту.
А известно вам о том,
как чудесно быть МОСТОМ,
который повис над рекой,
над бурной, широкой такой!
И вам
до другого берега
просто подать рукой!
«Подъёмный Кран вставал по утрам…»
* * *
Подъёмный Кран
вставал по утрам,
начинал в тиши
поднимать этажи
и весёлый смех
вон до тучек тех!
И у всех вокруг
поднимал
он
дух!
Подъёмный Кран
по вечерам
поднимал в высоту
плиту и звезду,
с ночных дорог
поднимал ветерок
и прохлады час
опускал на нас…
Поднимал
звезду,
опускал
темноту,
опускал,
поднимал,
уставал
и дремал…
Тополиный пух
поднимал он вдруг!..
Уходя
ко сну,
поднимал
луну…
Вот так жук!
– Уберите свой сачок!
Никакой я не жучок!
Не хочу я лезть в коробку,
точно божия коровка!
Не сажайте на булавку,
точно глупую козявку!
Я тогда умру от скуки!
Уберите ваши руки!
Уберите свой сачок!
Ну какой я вам жучок?
Есть и крылья,
и надкрылья,
и жужжу, как эскадрилья,
знаю высший пилотаж!..
Не сломайте фюзеляж!
Вертолётик
Быстрый,
шустрый,
вот –
над капустой,
вот –
над травой,
над головой,
вот – над малиной
вертолёт стрекозиный.
Вот
опустился,
вот
прикустился
вертолётик
без расписания.
Где он сядет?
Кто знает заранее?
«Люблю муравья!..»
* * *
Люблю муравья!
Видел я,
как он лез
через лес
муравьиный,
непроходимый,
тащил
бревно
и ещё
одно,
и ещё
одно,
и ещё
одно!
В чаще
та́щит
и не заплачет –
не страшно, значит,
в этой чащобе…
Я б заблудился в два счёта,
ещё бы!
Я устыдился.
Я б заблудился!
Бросил давно!
Но
он трудился.
Падал. Вставал.
Он уставал.
И я его поднял.
Я б его о́бнял,
того муравья!
Вот он какой!
А я?..
Жук в кармане
Жил
Жучок
в кармане
на самой глубине.
На глубине,
на самом дне,
и счастлив был вполне. Вполне.
Совсем неплохо было тут:
еды немного было тут,
темно и тихо было тут,
и тут сидел он –
слаб и худ.
И вот
такого щуплого
Жука, Жука, Жука
нащупала, нащупала
рука, рука, рука!
И вынула,
и кинула
Жука
под облака!
«Конец, – подумал Жук. –
Сейчас об землю – стук!»
Но вдруг
увидел Жук
поля… и лес… и луг…
И даже оказалось,
что он
умел
летать!
Какая это радость!
Какая благодать!
И загудел он страстно,
он горько загудел:
«Уж-ж-жасно!
Я напрасно
в кармане просидел!»
Глаза и ноги
Ах!
Забывают
глаза
о ногах.
Забывают,
вперёд забегают!
Ноги
в поле шагают –
глаза уже поле пересекли,
в рощу вбежали,
в речку вошли…
Речку
переплывают!
Ноги
не поспевают!