– Рота капитана Смелого, ваше сиятельство.
– Молодцы, герои! – похвалил Суворов.
После битвы с Массена фельдмаршал снова стал выяснять героев.
– Рота капитана Смелого, – услышал Суворов опять в ответ.
– Вот так рота! – подивился Суворов.
Приказал он позвать к себе капитана Смелого. Стали искать. Выяснилось, что никакого капитана Смелого и роты такой во всей суворовской армии нет.
– Ах ты, шельмец! – рассердился Суворов.
Вызвал адъютанта:
– Ты что же неправду доносишь?!
– Как – неправду! – обиделся адъютант. – Я, ваше сиятельство, к солдатам ходил. Они врать не станут. И при Сен-Готарде, и на Чёртовом мосту, и в бою с Массена – всюду была первой рота капитана Смелого.
– Ах, вон оно что! – усмехнулся Суворов. – Ну, ступай, ещё раз поговори с солдатами.
Прибегает адъютант к солдатам:
– Где же ваша рота? Где капитан?
– Капитана, пожалуй, и нет, – отвечают солдаты, – а рота есть. Как же, есть! Она и в Апшеронском пехотном полку, и в Азовском гренадерском полку, и в бригаде князя Багратиона, и среди казаков генерала Грекова, – перечисляют солдаты.
Вытянулось от удивления адъютантово лицо: что за чушь говорят солдаты!
А дело в простом. Трудно при Сен-Готарде отличить, какие войска в первых, какие в последних. Перемешались тогда полки и роты на перевале – все в первых.
Вот кто-то из солдат и придумал про роту капитана Смелого. Выдумка солдатам понравилась.
Стали они с той поры самых отважных называть этим именем.
Так и пошло.
Отличатся апшеронцы.
– Так это же рота капитана Смелого! – кричат солдаты.
Отличатся азовцы.
– Рота Смелого!.. Смелого!.. Смелого!.. – несётся в войсках.
Отличатся гренадеры Багратиона или казаки Грекова, а солдаты опять своё:
– Рота Смелого. Ей почёт, ей и слава.
Понравилась Суворову солдатская выдумка. Стал и он по-солдатски говорить, когда зайдёт разговор, кого посылать на опасное дело.
– Посылайте достойных, – говорит фельдмаршал. – Богатырей. Лучше всего тех, кто из роты солдатского капитана.
Сало
Голодно солдатам в походе. Сухари от ненастной погоды размокли и сгнили. Швейцарские селения редки и бедны. Ели лошадей, копали коренья в долинах. А когда кончились коренья и лошади, взялись за конские шкуры.
Исхудали, изголодались вконец солдаты. Затянули ремни на последние дырки. Идут вздыхают, вспоминают, как пахнут щи, как тает на зубах каша.
– Хоть бы каравай хлеба! – вздыхают солдаты. – Хоть бы сала кусок!
И вдруг в какой-то горной избе солдаты и впрямь раздобыли кусок настоящего сала. Кусок маленький, размером с ладошку. Обступили его солдаты. Глаза блестят, ноздри раздуваются.
Решили солдаты сало делить и вдруг призадумались: как же его делить – тут впору одному бы наесться.
Зашумели солдаты.
– Давай по жребию, – предлагает один.
– Нет, пусть съест тот, кто нашёл первым, – возражает второй.
– Нет, так – чтоб каждому, каждому! – кричит третий.
Спорят солдаты. И вдруг кто-то произнёс:
– Братцы, а я думаю так: отдадим-ка сало Суворову.
– Правильно! Суворову! Суворову! – понеслись голоса.
Позвали солдаты суворовского денщика Прошку, отдали ему сало, наказали вручить фельдмаршалу. Довольны солдаты. И Прошка доволен. Стал прикидывать, надолго ли сала хватит. Решил: если отрезать в день кусок толщиной с палец, как раз на неделю получится.
Явился Прошка к Суворову.
– Сало?! – подивился тот. – Откуда такое?
Прошка и рассказал про солдат. Мол, солдатский гостинец.
– Дети, богатыри! – прослезился Суворов. Потом повернулся к Прошке и вдруг закричал: – Да как ты взял?! Да как ты посмел?! Солдатам – конские шкуры, а мне – сало…
– Так на то они и солдаты, – стал оправдываться Прошка.
– Что – солдаты?.. – не утихает Суворов. – Солдат мне дороже себя. Немедля ступай верни сало. Да спасибо скажи. В ноги поклонись солдатам.
– Так они же сами прислали, – упирается Прошка. – Да что для них сало с ладонь! Тут лизнуть каждому мало. Вон их сколько, а сала как раз на одну персону.
Глянул Суворов на сало. Правда, кусок невелик.
– Хорошо, – согласился Суворов. – Ступай тогда в санитарную палатку, отнеси раненым.
Однако Прошка снова упёрся:
– Раненым?! Да куда им сало? Да им помирать пора!
– Бесстыжая душа твоя! – заревел Суворов и потянулся за плёткой.
Понял Прошка, что дело может дурным кончиться.
Подхватил сало и помчался к санитарной палатке.
На следующий день солдаты повстречали Прошку.
– Ну как сало? – спрашивают. – Ел ли фельдмаршал? Что говорил?
Только Прошка собрался открыть рот, а тут рядом появился Суворов.
– Детушки! – произнёс. – Богатыри! Отменное сало. С детства не едал такого. Стариковское вам спасибо! – И низко поклонился солдатам.
У Прошки от удивления глаза на лоб. А солдаты заулыбались, отдали фельдмаршалу честь, повернулись и направились к себе в роту.
– Понравилось! – перешёптывались они по пути. – Вон как благодарил. Сало – оно такая вещь, что и фельдмаршалу не помешает.
«Разрешите пострадать…»
Преодолели герои горы. Впереди открылась долина. Сгрудились солдаты на скалах, смотрят вниз. Там, внизу, долгожданный конец похода.
– Ура! – закричали солдаты.
Однако рано радовались герои. Оборвалась у самых солдатских ног козья тропа. Подойдёшь к краю обрыва – голова кружится. Выделил Суворов отряды. Облазили те округу – нет спуска в долину.
Задумался Суворов, собрал генералов и офицеров на военный совет. А солдаты остались над пропастью и тоже решают.
– Надо назад, – говорит один.
– Куда же тебе назад? – возражает второй. – Надо вперёд.
– Ну а куда вперёд?
Солдат задумался.
– Туда, – показал пальцем в долину.
– «Туда»! – передразнили его товарищи. – Это и без тебя ясно. Только как же – туда?
– Надо подумать.
– Братцы, – вдруг произнёс плечистый парень из апшеронцев, – а что, ежели…
Солдаты повернулись к нему.
– У нас в деревне, – стал вспоминать парень, – ого-го какая круча была, так мы, бывало, ребятами с той кручи на чём сидишь съезжали.
– Тьфу! – сплюнул с досады какой-то усач. – «На чём сидишь»! Да тут от тебя и мокрого места не останется…
– Тут как Богу будет угодно, – перебил его сосед. – Поди, всё же правду говорит парень. Ну, ежели не сидя, так лёжа, может, получится.
– Можно и лёжа, – соглашается парень.
И снова заспорили солдаты. Одни за то, что получится, другие – что в этом деле верная гибель.
– Эхма!.. – вздохнул парень. – Была не была! – Скинул шапку, бросил о камни. – Разрешите, – говорит, – пострадать за православный народ.
Перекрестился парень, ружьё под мышку – и к пропасти. Лёг на спину.
– Ты куда? – подбежали солдаты.
– Разрешите пострадать… – повторил парень и отпустил руки.
Летит парень, переворачивается то с боку на бок, то через голову. Ударяется о камни. Сюртук растрепало, ружьё выпало.
Смотрят солдаты, а у самих мурашки по телу. Пролетел парень ещё метров