– Не видишь, что ли, что мы играем? – сердится какой-то мальчишка и убегает.
А мама уже рядом.
– Сильно? – она разворачивает меня к себе. – Уй!
Её пальцы на моих плечах дрожат.
Я стискиваю зубы и резко мотаю головой из стороны в сторону. Я знаю, что это значит «нет».
И папа подходит.
– Кстати, – говорит он, – а я рассказывал тебе, что слоны не плачут?
12
В зоопарке мы идём сразу к слону. Я так тороплюсь, что не обращаю внимания на дорогу, на разные ямки и камни. Зато мама начеку:
– Направо ямка… Слева лужа… Сейчас ступенька вниз… Ещё… Аккуратнее! Хватит нам одного синяка!
Но я мчусь, я готова сама вести маму и папу к слону!
И вот мы у вольера. Мама находит свободное место и разрешает мне схватиться за прутья.
– Слон далеко, – рассказывает. – Сразу за вольером ров с водой. А за ним – площадка. Вот на ней слон и стоит. Не достанешь, не потрогаешь… но большу-ущий! Выше, чем ты и я вместе взятые. Хоботом поднимает с земли траву и кладёт себе в рот. А уши у него – как наши шторки. Такие же большие и широкие, я бы за ними легко спряталась… Что ещё сказать?
Мама достаёт морковку.
– Будешь угощать?
Папа сажает меня на плечи. Я замахиваюсь и бросаю морковному слону морковное лакомство. Слышу всплеск. Папа бодро говорит:
– Долетела! Значит, скоро съест. Вот увидишь!
Но я слышу, как слон, шаркая ногами, удаляется.
– Наверное, отдохнуть пошёл. Всё на ногах да на ногах, бедняга, – жалеет слона мама.
Мы ещё немножко стоим, а потом тоже уходим. Я оборачиваюсь на прощание, и мне кажется, что слон на меня смотрит. Я чувствую, как он дышит в мою сторону.
13
Ночью мне снится, что слоны лежат на траве и глядят в небо. А по небу плыву я. Слонята спрашивают у своих мам:
– На кого похоже это облако?
Но слонихи молчат: или не знают, или стесняются сказать.
Тогда я кричу:
– На вас! Я похожа на вас! Я тоже слон! Если вы подпрыгнете, то сможете обнять меня хоботом! Как рукой!
Но слоны даже не шевелятся. Слоны такие тяжёлые, что не умеют прыгать.
14
Кто-то позвонил в дверь. Я слышу по шагам, что пошёл открывать папа. А ещё я слышу, что это пришёл Пашка из художественной школы. И его мама. Как странно!
– Заходите скорее, а то я уже весь извёлся в ожидании пирога, – радуется папа.
А потом зовёт меня:
– Дочь! К тебе пришли!
– Иду! – громко отвечаю я.
Вот дверь. Коридор с шершавыми обоями. Наряженная пухлая вешалка…
– Привет, Пашка!
– Привет, а я пластилин принёс, – отвечает он и тут же роняет пластилин на пол. – Ой!
И я смеюсь:
– Пашка, хочешь, я буду звать тебя Слоном?
Торопыга
1
У моего дедушки три ноги. Две тихие, а одна громкая, как дятел.
– Шух-шух, – так шелестят тихие ноги.
– Дук! – а так стукает громкая.
Мама и папа говорят, что это трость. Но дедушка утверждает, что это самая здоровая нога в мире. Я осматриваю её руками: она длинная и тонкая, как палка, но гладкая и скользкая. А сверху у неё ручка – как полкалача!
– Раз это нога, то почему здесь ручка? Разве у ноги бывает ручка? – спрашиваю я у дедушки.
– Это не ручка, а палец, – серьёзно отвечает он. – Как у меня.
Дедушка тыкает в мой живот. Я перехватываю дедушкин согнутый палец. Так и есть: он такой же толщины и твёрдости, как у трости. Только шершавый.
2
Дедушка приехал из другого города, он у нас в долгих гостях. Раньше я все дни проводила с мамой: мы следили за домом, а папа работал. Но недавно и маму позвали на работу. Она не хотела соглашаться, но дедушка настоял. Он сказал, что ему не важно, в каком доме сидеть на пенсии, а маме работать – важно.
– Одни с тобой будем, – наклоняется и дышит мне в лицо дедушка.
Я возражаю:
– И совсем не одни.
Я беру дедушку за руку и веду знакомить с куклой Катей, которая дочка, и куклой Надей, которая мама. Потом с разными животными: у меня на полке в шкафу живёт целый зоопарк! А в закутке между столом и кроватью стоит большой мягкий слон. Его подарил папа. Я показываю дедушке, как умею забираться на слона и передвигаться на нём прыгающими шагами. Громкая нога притопывает за компанию.
– Видишь, как нас много, – говорю я. – Ещё и нога!
3
И вот мама первый раз идёт на работу. Я ловлю мамино платье в коридоре. Когда мама беспокоится, её платье летает туда-сюда по квартире.
Мама то и дело повторяет дедушке:
– Главное – это обед разогревать, водить на рисование и гулять. А с остальным она сама прекрасно справится…
– Понятное дело, справится, – поддакивает дедушка. – Не слышал я такого, чтобы внучкой тяжело было работать и кто-то бы не справлялся.
Я весело скачу, чтобы мама увидела, как мне легко.
– Может, я зря это затеяла? – спрашивает меня мама. – Сидела бы и дальше с тобой. От меня не убудет, а тут приходится дедушку напрягать, тебе к новому привыкать…
На эти слова громкая нога сердито стучит по паркету.
Я обнимаю маму и шепчу:
– Всё будет хорошо. Мы же с дедушкой похожи. Он ходит с третьей ногой, а я – с третьей рукой.
Мама тревожно смеётся:
– Ага, а мне бы третий глаз не помешал. Я бы оставила его дома приглядывать. И была бы спокойна.
4
Про третью руку – это правда. Дома мир маленький, и я хожу сама, потому что всё-всё в нашей квартире знаю: где какая стена, как стоит мебель, как открываются двери и дверцы. А мир на улице мне выучить трудно. У него нет стен. Поэтому ходить я могу только с чьей-нибудь рукой.
Я прицепляюсь к дедушке, как игрушечный вагон к паровозу. И дедушка ведёт меня на рисование.
– Шух-шух. Дук!