Раздался грохот, как от взрыва.
Я расплакался так, что из глаз во все стороны брызнули слезы, а из носа потекли сопли.
– Найма! – кричал я, а в голове со страшной скоростью роились мысли.
Что мне делать? Нужно идти спасать Найму. Но как?
Так или иначе, я поднялся на ноги ровно в тот момент, когда Сакке повернулся к окну. Разумеется, он услышал мои крики. Наши взгляды встретились. Сакке посмотрел прямо на меня, и в его глазах сверкали молнии. Потом он обернулся к Найме.
– Вы двое! – крикнул он, делая шаг в сторону двери на террасу. Телефон Наймы продолжал снимать на видео всё происходящее.
– Вы заплатите мне за это! – прокричал Сакке.
Последнее, что я услышал, перед тем, как броситься прочь оттуда, было:
– …передавай привет своему тупому братцу!
Выбравшись с другой стороны изгороди, я едва не столкнулся с чем-то маленьким и черным, что с ужасающей скоростью неслось с другой стороны дома. Это была Найма.
– Я сваливаю! – крикнула она на бегу, и голос ее звучал так, будто ей весело.
Она совершенно точно чокнулась.
Потом
Потом мы сидели в лесу. Я злился. Я ничего не мог с собой поделать – я не хотел сердиться, но так уж вышло. Сначала я был до смерти напуган, а теперь – просто злился. Я знал, что Найма придумала всё это, потому что хотела помочь Кристеру, а самое главное – хотела помочь мне. Она сделала это всё из лучших побуждений, но у меня внутри всё клокотало. Честно говоря, не меньше, чем на Найму, злился я на Зузу, потому что с него, вообще-то, всё и началось. Во всяком случае, именно он подначивал Найму, и он заставил ее поверить во все эти чудовищные идеи о расплате «той же монетой», и о том, что всё будет «четко». Но в данный момент передо мной сидела Найма, и кричал я именно на нее.
– Зачем? – кричал я. – Зачем ты подожгла почтовый ящик, я же говорил тебе…
– Откуда я знала, что его папа вернется? Я же всё разведала. Он никогда не возвращался так быстро…
– Но огонь, Найма! Зачем?
Найма сидела на земле. Маску она где-то потеряла. Прекрасную маску Дарта Вейдера с эффектом хрипа и светящимися глазами. Под глазом у Наймы уже начинал набухать синяк, который обещал превратиться в здоровенный фингал. Глаз Наймы был похож на узкую щелочку посреди лилово-красного отека.
– Мне казалось… – прошептала Найма, – мне правда казалось, что план беспроигрышный.
Я хотел быть добрым. Хотел пожалеть ее. Ведь совсем недавно мне так хотелось чмокнуть ее в щеку. Но теперь было поздно.
– Беспроигрышный, – презрительно фыркнул я.
И ушел.
Так ужасно! Просто оставил ее и пошел прочь.
Само собой, не успел я уйти далеко, как, пожалев о своем поведении, вернулся, чтобы извиниться.
Только Наймы там уже не было.
По пути домой у меня снова разболелся живот.
Я представлял, как полиция станет искать маленького психа в костюме Дарта Вейдера. Они, конечно же, объявят скрывающегося под маской Дарта Вейдера опасным преступником. А потом придут к выводу, что тем самым пироманом, так долго орудовавшим в нашей округе и поджигавшим мусорные урны и автобусные остановки, была Найма.
Это было слишком ужасно.
Еще я размышлял про папу Сакке. Стоит ему задать своему сыну пару вопросов, как он сразу всё узнает. Узнает, кто поджег почтовый ящик, и сообщит в полицию. И нашему папе, конечно, тоже позвонит.
Во мне воцарился полный хаос. Хотелось просто исчезнуть.
Потом я вспомнил о Сакке и тех словах, которые он прокричал мне вслед. Что-то о том, что я должен передать привет брату. И о том, что мы за это заплатим.
И тогда меня как молнией ударило.
Я ведь совсем не подумал об этом. Просто был слишком напуган. А теперь я вдруг понял, что мы только что сотворили самую большую глупость, какую только можно было сотворить. Сакке станет нам мстить. Приведет своих Крэбба и Гойла и отомстит. Нам с Наймой.
Но кому в действительности предстояло заплатить, так это, разумеется, Кристеру.
Часть 4
Подснежники
Правда обо всём
В тот день по дороге домой я ощущал настоящую боль из-за всего того, что случилось. Разные вопросы не давали мне покоя.
Куда пропала Найма? Ее уже обнаружила полиция? Она теперь меня ненавидит?
А потом, когда я подумал о Кристере и о том, что теперь может сотворить Сакке, меня охватила паника.
Дома Кристера не было.
Папа сказал, что тот пошел заниматься нашим изобретением.
– Ты имеешь в виду C-3PO, – поправил я его.
Папа только посмеялся.
Мы пошли в кухню. Папа вел себя обычно. Включил музыку, немного поспрашивал меня о школе и моих делах. Я изо всех сил старался делать вид, что всё нормально, при этом ежеминутно ожидая, что музыку вот-вот оборвет телефонный звонок. Что позвонит папа Сакке и станет кричать и скандалить.
Я знал, что должен всё рассказать. Но тогда мне пришлось бы рассказать еще и о том, как Сакке издевался над Кристером, а я как бы обещал…
Папа первым начал меня расспрашивать.
Сказал, что видит, что что-то не так.
– У тебя тоже что-то не клеится, или как? – с невеселой улыбкой поинтересовался папа.
Я вздрогнул.
– А что? – спросил я.
Тогда папа спросил, выглядел ли Кристер довольным жизнью, по моему мнению.
К такому я не был готов. И совершенно не представлял, что ему ответить.
– Ну, – продолжал папа, – не кажется ли тебе, что он в последнее время как-то… сник, что ли?
– Может и да, – ответил я.
– Как думаешь, что-то случилось?
Я пожал плечами и, закусив губы, уставился на кухонный стол.
Папа отошел к плите. Подняв взгляд, я увидел, как он стоит там в своем перепачканном переднике, зажав в кулаке лопатку. Папа собирался печь блины. Сделав музыку потише, он озабоченно поглядел на меня.
– Кай, – тихо сказал он. – Ты можешь мне всё рассказать.
Тогда я так и сделал.
Я стал рассказывать. Это было прекрасно. Мне впервые за долгое время стало так хорошо.
Я рассказал о снежном побоище, и о сломанных очках, и даже об оправе из бисера, которая до сих пор лежала на полке в кабинете труда. Рассказал, как Сакке с дружками обзывали