Так, «окно» — это буквально пара-тройка минут, потом накроет с новой силой. А успеть нужно много. Приподнимаюсь на локте и обвожу мутным взглядом комнату. Все на месте. Автомат и винтовка в чехле, по-прежнему лежат у стены поверх рейдового ранца, бронежилет и шлем — на полу, рядом с попахивающей сыростью и плесенью тахтой, на которую я рухнул, едва успев забаррикадировать изнутри входную дверь. Нужно встать, срочно. Кое-как, словно древний, одолеваемый всеми возможными старческими хворями дед, сползаю с тахты и на нетвердых ногах топаю в сторону туалета. Не успею сейчас, пока в сознании, точно «успею» позже, когда после «окна» снова вырублюсь. И где тогда штаны стирать? Да и мерзко оно: я что, младенец полугодовалый, под себя гадить? С одной стороны, можно было и не ходить дальше ближайшего угла комнаты, хозяева сюда не вернутся никогда и точно не обидятся, но… Не могу. И не хочу. Оскотиниться и превратиться в животное — дело не долгое и не сложное. Вот только желание быть животным у меня отсутствует. А значит — в туалет, к унитазу.
Из фановой трубы, давно не перекрытой высохшей водяной «линзой» воняет весьма гадостно, но я сюда не свежим воздухом подышать заглянул. Моча темная, почти коричневая. Ох, бедные мои почки, чем же мне вас лечить-то потом? Ладно, надеюсь, Док чем-нибудь «вкусным» угостит после моего возвращения. Док у нас — голова, с его идеями мы еще будем с серебряной посуды есть и на шелковых простынях спать. Причем, точно не в одиночестве, а совсем даже наоборот, в приятной не только глазу компании. Главное — чтобы все получилось. Для того, чтобы получилось, мне, как обычно, нужно кое-что добыть и доставить Доку. А конкретно сейчас — для начала выжить.
Сознание начинает меркнуть, будто в кинотеатре свет в зале гаснет. Цепляясь за стены и едва переставляя ноги, из последних сил ползу назад в комнату. Лежать на полу в туалете или коридоре мне совершенно не хочется. Последнее, что успеваю увидеть — стремительно приближающееся клетчатое покрывало. Все, аут. Темнота.
* * *
— Сергей Игоревич, все, я закрыл и вторую, и четвертую галереи. Только Мария Анатольевна в третьей тренируется до сих пор.
В дверях «тренерской» маячит оранжевая майка Стаса — помощника инструктора. За эти майки клиенты втихаря дразнят ребят кто «хомячками», кто «мандаринками», сам слышал несколько раз. Думается мне, все же зря Дмитрий Иваныч такой цвет выбрал. Надо было красные, как в московском стрелковом клубе «Точка», по образу и подобию которого он наш «Полигон» два года назад отстроил. Разве что размерами мы несколько скромнее. Зато в том, что касается «фарша» — у нас полный порядок, не хуже, чем у москвичей. И региональные чемпионаты, и этапы всероссийских принимаем, не стесняемся. Но Иваныч, как ни крути, в стрелковом комплексе хозяин, а мы — так, наемный персонал. Кто нас слушать вообще будет? К тому же мне вообще жаловаться грех, инструкторам по статусу положены футболки или худи* вполне пристойного темно-синего цвета. Ну а «мандаринкам» — не повезло…
*Худи — трикотажная или флисовая толстовка с капюшоном
— Нормально, Стас, Марии босс сам разрешил тренироваться до упора, я все равно тут, так что как оружие из «двойки» и «четверки» почистишь — можешь быть свободен. И Настю со Светой тоже по домам отпускай… Хотя — нет, это я сам. А ты дуй стволы чистить.
Стас понятливо кивнул и испарился. Да и мне пора. Дойду до Маши, уточню, надолго ли она сегодня. Ага, для «хомячков» она — Белова Мария Анатольевна, а для «старой гвардии», вроде меня — просто «наша Маша». Мы с Иванычем ее еще совсем «зеленой» отлично помним, когда она после весьма бурного, с ее же слов, расставания с тогдашним бойфрендом, решила круто изменить жизнь. И с чего-то решила заехать с этой целью к нам в «Полигон», тогда едва открывшийся. Как она говорит — рекламный плакат на щите возле КАДа* понравился. А на плакате, к слову — ваш покорный слуга был запечатлен. Во всей красе: крупным планом, облаченный в новенький и дико понтовый американский камуфляж «Призрак»* и «тактическую» бейсболку с логотипом комплекса, с ужасно серьезным и суровым выражением морды лица и одолженным у Иваныча для фотосессии дорогим кастомным «Кольтом Кимбер». В общем, героический — куда деваться. И вот этим фото наша Маша и заинтересовалась. К сожалению — только фото… Ко мне «во плоти» у нее отношение исключительно дружеское. Что, впрочем, не удивительно. Я кто? Просто инструктор из стрелкового клуба. Ну, да, имеется еще в прошлом «срочка» в погранвойсках на тихой и спокойной латвийской границе, да четыре года службы в питерском «Бастионе»* снайпером. В общем — обычный мужик среднего возраста, ничего особенно выдающегося, разве что стреляю хорошо.
*КАД — Кольцевая автодорога вокруг Санкт-Петербурга.
*Камуфляж A-TACS Ghost, предназначенный для выполнения операций в городских условиях.
*«Бастион» — ОМОН ФСВНГ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области
А она… Вот ей-богу, кем наша Маша трудится в свободное от тренировок время, я за два года общения так и не выяснил. Пытался когда-то на заре знакомства ненавязчиво уточнить, был крайне вежливо, и даже с шутками-прибаутками, но послан, и больше не в свое дело не лезу. Одно могу сказать, чтобы купить такую машину, как у нее (причем не новую, а именно такую, в точно таком же состоянии и того же года выпуска) мне инструктором в тире трудиться пару лет. Причем оба года вообще не есть и не пить, одежду-обувь не покупать, а откладывать со своей вполне приличной по питерским меркам инструкторской «зряплаты» каждую копейку. И «каждую» — в самом прямом смысле слова. В общем — из разных мы с ней социальных слоев. Что, как ни странно, совершенно не мешает нам очень мило общаться и даже приятельствовать, благо, характер у Маши легкий и дружелюбный.
Бросаю короткий взгляд на молчаливую (а чего б ей вопить, я ж сам звук выключил) плазму на стене. Какое-то очередное тупое ток-шоу. Опять кому-то «стаей товарищей» кости перемывают. Пощелкать что ли по каналам, новости поискать? Впрочем, заваруха на Ближнем Востоке практически сошла на нет и успевшие разбежаться из Сирии, как тараканы из-под тапка, исламисты затаились по каким-то темным щелям. Так что ничего интересного в «ящике с привидениями» уже не водится. Даже популярный еще совсем