— Ты звонишь в Замбию?
— Каждое утро. И каждый вечер, дурень.
Через десять минут Райан высадил меня у дома.
— Я опаздываю на дежурство. В эти выходные у нас рейд, — сказал он, потом взял меня за подбородок и провел большим пальцем по щеке. — Сообщи, что конкретно Джейк выяснил по поводу Лернера.
— Опять рутинная слежка? — спросила я.
— Ты же знаешь, мне нравится подглядывать.
— Не уверена.
Райан поцеловал меня.
— Я твой должник.
— Учту, — подмигнула я.
Посюсюкав с Берди и Чарли, я переоделась в джинсы и заварила чашечку чаю с бергамотом. Затем взяла телефон и плюхнулась в кресло, собираясь позвонить Джейку.
Он ответил мгновенно.
— Ты все еще во Франции? — спросила я.
— Да.
— Рискуешь опоздать на раскопки.
— Они не начнут без меня. Я же босс.
— Совсем забыла.
— То, что я нашел здесь, намного важнее.
Берди прыгнул ко мне на колени, я погладила его по голове. Кот вытянул лапу и принялся ее вылизывать.
— Я говорил с Йосси Лернером.
— Это было понятно из твоих сообщений.
— Лернер по-прежнему живет в Париже. А родом он из Квебека.
Получается, это тот самый Йосси Лернер, о котором рассказывала Дора.
— Когда скелеты привезли в музей, Лернер работал там на полставки и параллельно писал докторскую диссертацию, — начал Джейк. — Ты готова?
— Рассказывай уже, Джейк!
— Предупреждаю: это тебя шокирует.
Я затаила дыхание.
10
— В начале немного истории. Этот Лернер — странный парень. Семьи нет. Завел хорька. Занимается археологией от случая к случаю. Израиль. Египет. Иордания. Получил грант — и стал заниматься раскопками, писать статьи и все в таком роде. Спас много интересного.
— То есть вытаскивал ценные вещи из-под бульдозеров, строящих новые районы и дороги?
— Ну, что-то в этом роде.
— Лернер сотрудничал с какой-нибудь организацией?
— У него было несколько временных соглашений, но он не хотел постоянной работы. Находил, что она слишком ограничивает личную свободу.
— Да, постоянный доход — большая ответственность.
— Этому парню нет дела до денег. Он живет в доме, построенном в семнадцатом веке чуть ли не для мушкетеров. Вся квартира не больше фургончика. Винтовая каменная лестница. Зато прекрасный вид на Нотр-Дам.
— Итак, ты пошел, чтобы поговорить с ним.
— Когда я позвонил, Лернер ответил, что работает по ночам, но все-таки пригласил меня. Мы провели два часа, прославляя Солнечного Короля.
— В каком смысле?
— Нанесли серьезный урон бутылке «Мартеля».
— Сколько лет этому парню?
— Думаю, изрядно за пятьдесят.
Аврааму Феррису было пятьдесят шесть.
— Еврей?
— Да, но не очень религиозный.
— Что ты знаешь о нем?
— О Лернере?
— Нет, о Людовике Четырнадцатом!
Я уселась поудобнее в кресле. Берди пристроился у меня на груди.
— Сначала Лернер был неразговорчив, но после четвертой рюмки преобразился. Не хочешь послушать историю о пианистке?
— Нет.
— Лернер проработал в Музее истории человечества с семьдесят первого по семьдесят четвертый год, то есть пока писал диссертацию.
— Тема?
— Свитки Мертвого моря.
— Наверное, использовал много литературы?
— Лернер отбирал материал медленно и очень серьезно. Тогда он был весьма религиозен.
— А изменила его взгляды мисс Пианистка?
— Я разве упомянул о ней?
— Ладно, давай ближе к костям из Масады.
— В семьдесят втором Лернера попросили помочь в инвентаризации некоторых музейных экспонатов. Выполняя это задание, он изучал папки с их описанием, накладные и фотографии.
— В накладной указывается, что груз из Масады?
— Да.
— Что с датой?
— Ноябрь шестьдесят третьего.
Пещера чуть ниже крепости, на южной вершине Масады. Перепутанные кости. Нетронутый скелет. По словам информатора Джейка, «пещеру-2001» обнаружили и исследовали в октябре 1963 года, месяцем ранее, чем указано в накладной. Я почувствовала легкое возбуждение.
— Подпись присутствовала?
— Да, но вот чья, он не помнит. Лернер все изучил, нашел скелет и составил отчет, где указывались условия и место хранения экспонатов. Но ему не давал покоя следующий момент: зачем целый скелет прислали в музей? И почему запаковали в коробку так, чтобы никто не видел?.. Ты что, храпишь там, что ли?
— Это кот.
— А-а. Так вот. В следующем году Лернер прочитал книгу австралийского журналиста Донована Джойса. Джойс предположил, что Иисус не умер на кресте.
— Ага. Вернулся в свой уютный домик на острове.
— Он якобы прожил до восьмидесяти лет и погиб, сражаясь с римлянами в Масаде.
— Оригинально.
— Это еще не все. Находясь в крепости, Иисус составил манускрипт, содержащий его последнее желание и завещание.
— И как такие интересные подробности стали известны Джойсу?
— В декабре шестьдесят четвертого Джойс находился в Израиле, дописывая книгу. Там к нему обратился некий профессор Макс Гроссет, участник экспедиции Игаэля Ядина. Гроссет утверждал, что у него есть древний манускрипт из Масады, и умолял Джойса помочь нелегально вывезти добычу из страны. Профессор клялся, что манускрипт имеет фантастическую важность, одно только авторство делает его бесценным. Джойс в этом деле участвовать отказался, но упомянул, что собственными глазами видел манускрипт и даже держал его в руках.
— А позже написал об этом книгу.
— Джойс решил поехать в Масаду, однако израильские власти отказали ему в возможности посетить вершину. Будучи не в силах отказаться от идеи написания книги, он начал собирать сведения о достоверности манускрипта Гроссета и все-таки закончил проект, посвятив ему восемь лет. Несмотря на то, что он больше никогда не видел Гроссета, Джойс утверждал о наличии у него новой потрясающей информации о происхождении, жизни, распятии и воскрешении Иисуса.
— Ничего себе!
— В своей книге он упомянул о скелетах, найденных в «пещере-2001».
— Ты шутишь!
— По мнению Джойса, двадцать пять человек из пещеры — это люди, не принадлежавшие к зелотам. К этому выводу он пришел потому, что после завоевания Масады Флавий Сильвио приказал солдатам не трогать захоронения в пещере.
— Останки Иисуса и его последователей.
— Таков подтекст.
— Лернер поверил этой бредовой теории?
— Книга не переиздавалась, но я раздобыл экземпляр. Признаюсь честно, аргументы Джойса кажутся весьма убедительными.
— Иисус!..
— Да. Но вернемся к Лернеру. После прочтения этой книги наш молодой ученый решил, что кости из музея принадлежат Иисусу.
— А Христос и его последователи — самое святое, что только может быть в христианстве.
— В яблочко.
— И что же сделал Лернер?
— Его обуял страх. А вдруг это действительно Иисус? Пусть даже не сам Христос, а кто-нибудь еще столь же важный для христиан. Вдруг эти мощи попадут в плохие руки и все станет известно? Святость Масады нарушена. Христианский мир будет разъярен ложью евреев. Таким манером Лернер мучился каждую ночь. После нескольких недель страшных кошмаров он решил, что делать. Он собрался украсть мощи и уничтожить их. Сжечь. Разломать. Бросить в море. Затем его начала мучить совесть. Ведь воровство есть воровство, а Иисус все-таки был евреем и святым человеком. Лернер буквально не мог спать. В конце концов, он осознал, что не сможет уничтожить кости, но и жить с мыслью, что кто-нибудь найдет скелет, было невыносимо. Скелет должен исчезнуть, чтобы сохранить основы религиозных традиций.
— Лернер выбросил папку и украл кости.
— Вынес их из музея в спортивной сумке.
Я вскочила на ноги.
— И что дальше?!
Берди свалился на пол, поднял голову и сверкнул желтыми глазами.
— А вот и ключевой момент. Как бишь имя твоей жертвы?
— Авраам Феррис.