— Затем убираешь с огня, добавляешь сахар и ванилин. Смесь аккуратно размешиваешь, давая сахарным крупинкам полностью раствориться.
Розетта делала всё с точностью робота.
— Теперь остужаем молочную основу до комнатной температуры. Так что артефакт холода держи поблизости, но не слишком. Не переморозь.
— Хорошо, Кай.
Единственное, чего я добился за эти дни, так это того, что хотя бы на кухне во время нашей общей готовки она будет звать по имени.
— Теперь, когда оно остыло, добавляем к нему яичные желтки. Массу тщательно размешиваем, а лучше взбить до однородности. Затем ставим её на водяную баню.
Благо она уже знала, что это такое.
— Увариваем то, что у нас получилось, при постоянном помешивании около 10–15 минут. Будь внимательна. Оно должна загустеть и стать похожей на сгущённое молоко.
Когда наше варево и в правду стало похоже на сгущёнку. Я отдал команду снять основу с огня и остудить её до комнатной температуры. Пока Розетта остужала массу, Марго взбивала сливки в отдельной кастрюле.
— Марго, помни, они должны стать плотными и увеличиться в объёме.
— А сейчас подмешиваем взбитые сливки к молочной смеси. Добавлять их не сразу все, а небольшими частями, каждый раз тщательно размешивая. Добившись идеального, по моему мнению, результата, я перелил основу в форму для застывания мороженого и стал водить над заготовкой артефактом заморозки. Хорошо хоть не надо ждать 4–6 часов, как в моей прошлой жизни.
Помню, когда это готовила впервые для меня мама, я так её достал, что она пообещала более никогда не готовить мне мороженое. Целую неделю продержалось её обещание.
Раздав каждому по тарелке и маленькой ложечке, я затаил дыхание. Мороженое каждый пробовал с опаской, но как только они его распробовали, оно было сметено в одночасье.
— Кай, признавайся, в нём есть этот твой усилитель вкуса?
— Не-а. Вы же сами видели, как мы его готовили.
— Дай ещё порцию, — протянул он мне тарелку.
— А нету, — пожал я плечами. И помните, учитель, мы заключили договор. Ничего из тех рецептов, что здесь готовятся, не должно покинуть стены этого замка.
— А ничего, что ты их нашёл в моей библиотеке?
— А кто вам мешает самим их найти?
— Всё, ты мне неинтересен.
— Розетта, запомнила, что надо делать?
— Да, господин.
— Приступай и сделай в этот раз нормальную порцию, а не ту мелочь.
— Ура! — закричал Скадис, только что доевший свою порцию.
Когда все стали расходиться, ко мне подошла Милена.
— Кай, с тобой можно поговорить?
— Ты уже говоришь, — на мою колкость она слегка скривилась, но ничего подобного в ответ не сказала. Неожиданно. Это что, на неё так положительно мороженое подействовало?
— Можешь проводить меня до омута тихих мыслей?
— Зачем тебе туда? — Такого предложения я точно не ожидал.
— Хочу поговорить с сестрой Генриетты, надо ей кое-что передать.
— Когда?
Я прям чувствую, что-то она темнит. А раз понять мотива не могу, то и отказывать вроде как не стоит. Не хочет же она меня прибить в лесу без лишних свидетелей. А после привести деда и, показав на мой хладный труп, сказать, мол, задрали животные, я его нашла раненого, а чтобы он не мучился, потому как зелий с собой не было, решила добить. Так, стоп, что-то фантазия разыгралась.
— Если свободен, то можно сегодня.
— Хорошо, пошли. А то я сегодня собирался уходить.
— Куда?
— В Железные горы.
— Зачем?
— Много будешь знать, скоро состаришься.
— Почему это? Как такое возможно?
— Так, у тебя двадцать минут на сборы.
— А что так мало, — но, увидев моё выражение лица, убежала со словами: «Жди у ворот».
Через два часа я сидел на берегу, а Милена общалась с русалкой, той, которой я отсёк руку. Но я уже извинился. И бусы с гребешком ей подарил.
Проболтали они где-то часа полтора, я же спокойно сидел в позе лотоса и ни о чём не думал, погрузившись в медитацию. Благодаря обстановке зачарованного леса я полностью восстановился, и что-то вдруг поменялось. Неуловимо, но я не мог понять что. На всякий случай активировал магическое зрение. Пусто, ни одного существа, кроме Милены и пары русалок. Что примечательно. Когда смотришь на внучку Торгуса, её обволакивает энергия, словно саван белого цвета, скорее светло-лиловый. Жительниц омута, наоборот, тёмно-синий, почти чёрный. Интересно как люди видят меня?
Спустя минут пять я так ничего и не обнаружил, но тревога не ушла. Потому я оставался настороже. Только не показывал девушке своего беспокойства. Незачем ей тревожиться понапрасну.
Когда они распрощались, то мы пошли по тропинке, болтая как старые друзья. Не сразу, конечно. Прогулка и вправду пошла нам на пользу. Да, она рассказала, зачем всё это затеяла, и надо будет Генриетте сделать подарок. Хорошо она это придумала. Думаю, Торгус будет также рад, что мы нашли общий язык. А то эти вечные споры уже его начали доставать. Но он благоразумно не вмешивался. Мудрый, однако.
И вроде всё было хорошо. Мы мило болтали, шутили. Но вот выйдя на опушку, где я оставил лошадь. Остолбенели. Огонька больше не было. Точнее, был, но мёртвый, а рядом с его разодранной тушей шесть человек: четверо мужчин и две женщины.
— Вот вы непонятливые, — я было пошёл к ним, но Милена, прижавшаяся ко мне, остановила, дёрнув за рукав.
— Ты знаешь, кто это? — её голос дрожал. Всё-таки животное было выпотрошено, а на поляне повсюду была кровь и разбросаны внутренние органы. Шестёрка людей была полностью в крови.
— Догадываюсь. Я пойду пообщаюсь, а ты оставайся здесь. И вообще лучше отвернись. Девочкам такое видеть не стоит, — она фыркнула, но затем спросила:
— Я могу помочь?
— Поможешь, если не будешь мешать.
Заметив, что она хочет возразить, я взял её за руки.
— Послушай. Я справлюсь. Просто верь в меня. Хорошо? — на миг снял магию с глаз, открывая ей истинный взор.
— Хорошо, — повторила она