Измена. Во все тяжкие (СИ) - Сашина Ая. Страница 10


О книге

Голова пухнет от обилия мыслей и вопросов. Самый главный из них - как жить дальше??? Об этом думать я боюсь. Мой мир накренился и готов вот-вот разрушиться.

* * *

Измученный организм не отреагировал на то, что в доме стало шумно. Открываю глаза лишь тогда, когда Маша появляется в спальне и начинает трясти меня за плечо.

-Машуль… Потише… - прошу еле слышно, пытаясь приподняться. Тело отказывается меня слушать. Руки и ноги ватные.

-Мам… Мам, ты только посмотри, - дочка достает из чехла телефон и крутит им перед моим носом. – Такой, как я хотела. Представляешь? У меня сама замечательная бабушка в мире.

Её слова медленно-медленно доходят до моего сознания. Я уже не удивлена. Мне просто противно. Противно от того, что я понимаю: самая замечательная бабушка в мире покупает любовь внучки за деньги. Именно так получается.

-Мам, тебе не нравится?

Не отвечаю. Словно инвалид, сползаю с кровати.

-Малыш, ты кушать хочешь?

-Хочу чая. Мы с папой в магазин заехали, купили свежих булочек.

-Хорошо. И я с тобой попью, - действительно нужно хоть что-нибудь забросить в топку. В желудке громко урчит с самого утра.

Оказавшись на кухне, сталкиваюсь с Володей. Его взгляд холоден, мой, надеюсь, тоже. Хотя всё равно в этой битве я проиграла: на моем лице явственно видны следы мучительных переживаний, на его же лице красуется равнодушие. Всё понятно, значит, он не считает себя в чем-либо виноватым.

Крепко сжав зубы, набираю в чайник воду. Включив его, выхожу из кухни. Не могу находиться рядом с Володей. Меня снова начинает трясти. И от того, что он наговорил ночью, и от того, как ведет себя сейчас. Стукнуть бы его чем-нибудь…

-Видела, что бабушка Маше подарила?

Его слова останавливают меня на пороге. Зачем он это спросил? Решил таким образом заговорить со мной?

-Я тебе уже говорила, что мне не нравится то, что твоя мать дарит такие дорогие подарки, - не оборачиваясь, стараюсь говорить ровным спокойным тоном. Это, ой, как тяжело. Делаю шаг, собираясь уйти, но Володя намерен продолжить разговор и идет следом.

-Почему?

-Это неправильно. Она балует её. Растит ещё одну эгоистку.

Мои слова достигают цели. Жаль, я не подумала о том, что ответный удар будет более жестоким и разрушительным.

-Может, ты просто бесишься из-за того, что твоя мать так не может?

Глава 8.

21 мая, понедельник

Услышав будильник, еле открываю глаза, слипшиеся от пролитых за ночь слез. С трудом приподнимаюсь, сажусь выше. Желания встречать новый день совершенно нет. Я так надеялась, что сон, пусть и непродолжительный, принесет хоть немного сил. Напрасно. Чувствую себя ещё хуже, чем вчера.

Собравшись с духом, всё же отбрасываю одеяло и выхожу в коридор. Проходя мимо нашей с Володей спальни, слышу громкий храп. Чувство негодования мгновенно поднимается из глубины души. Спит, словно младенец. В тысячный раз за прошедшие двое суток, едва не срываясь на истошный крик, задаюсь вопросом: как?.. Как так можно?.. Солгать, унизить, а затем, совершенно не испытывая никаких угрызений совести, ещё и строить из себя обиженного.

Внутри всё леденеет. Оказавшись в ванной комнате, прячусь в душевой кабине и включаю горячую воду. Но даже она не может растопить лед внутри меня. Мысли о том, что произошло за предыдущие два дня, прибивают к земле. В прямом смысле. Сажусь на пол, прижимаюсь к стеклянной стене. Ирина, обнимающая Володю… Идея открыть кафе… Деньги, на которые, оказывается, я не имею никаких прав… Мама, которая не может дарить Маше дорогие подарки… И много-много других обидных слов мужа… Я не знаю, как примириться с тем, что произошло. Не знаю. И более того… Я боюсь! Боюсь… Что будет теперь? Как жить дальше? Володя виноватым себя не чувствует и оправдываться явно не собирается. Но ведь и я не могу закрыть глаза на всё. Не могу. Он ранил так сильно. Сильнее, наверное, просто невозможно. Что теперь делать? Нужно ведь что-то решать.

Несмотря на то, что ничего не хочется, медленно поднимаюсь и начинаю мыться. После душа наношу на лицо хороший слой макияжа. Только он сможет спрятать следы жутких выходных. Не хочу, чтобы окружающие заметили моё состояние. Рассказывать о том, что произошло у нас с Володей, не собираюсь никому, даже маме. Не хочу её волновать. К тому же мне стыдно. Понимаю, что стыдиться этого не должна, ведь я ни в чем не виновата, но ничего не могу с собой поделать.

Когда часы показывают семь утра, иду в комнату Маши.

-Машуль, просыпайся, - присаживаюсь рядом и целую дочь. Только она помогает мне хоть как-то держаться на плаву. Не хочу, чтобы она переживала из-за того, что мы с Володей поругались. Хотя, возможно, она уже и так что-то поняла.

-М-м-м, - раздается в ответ недовольный стон. – Ещё пять минут.

-Жду тебя на кухне, - ещё раз целую её в румяную щечку и выхожу из спальни.

На кухне, приготовив Маше незамысловатый завтрак, обессилено сажусь за стол и бесцельно смотрю в окно. Солнечные лучи пробиваются сквозь редкие тучи, раскрашивая всё вокруг ярким светом. Всё, но не моё настроение. Не могу думать ни о чем другом, кроме отношений с Володей. Не знаю даже, как буду сегодня работать. Не напортачить бы чего.

-Доброе утро, - спустя десять минут раздается голос дочери. Она садится напротив меня и недовольно смотрит на манную кашу с ягодами.

-Доброе утро, Машуль, - я через силу улыбаюсь дочери, мечтая о том, чтобы она не стала пререкаться по поводу завтрака.

Мне не везет.

-Опять каша. Я не хочу, - Маша недовольно отодвигает тарелку в сторону и тянется к чашке с чаем.

-Вот именно… Опять… - срываюсь я. – Такое чувство, что было бы лучше, если бы я кормила тебя чипсами и газировкой… - стараясь сдержать обидные слезы, поднимаюсь и иду в прихожую. Обувшись, направляюсь к машине. Глаза затуманены. Надеюсь только на то, что однажды дочь поймет: всё это я делаю лишь из любви к ней. Однажды… Но как же дожить до этого однажды? Как не захиреть в пучине обиды со стороны самых любимых людей сейчас?

Сев за руль, достаю из сумочки салфетку и прижимаю к уголкам глаз. Нельзя плакать. Нельзя допустить, чтобы так тщательно наносимый макияж потек.

По пути в школу Маша бросает на меня внимательные взгляды, но так ничего и не говорит. Привычное «пока» возле школьных ворот, и, не оглядываясь, дочь спешит на занятия. С одной стороны, хорошо, что она ничего не спросила по поводу несвойственного мне поведения – не хочу ей врать, выдумывая объяснения своему нервному состоянию. С другой стороны, всё же обидно… Не могу не признать этого.

В офис прихожу одной из первых. В кабинете делаю себе крепкий кофе, не дожидаясь Инну. Впервые за долгие годы мне не хочется болтать с ней о том, как прошли выходные. Планирую целиком углубиться в работу. Практически уверена в том, что ничего не получится, но попробовать стоит. Нужно переключиться, нужно отпустить всё. Хотя бы на некоторое время.

-Ого… - Инна появляется ближе к десяти. Она в недоумении смотрит на мой загруженный папками стол. – Утро недоброе? У нас какая-то проверка?

-Утро доброе, - вру я, пытаясь улыбнуться. – Никаких проверок, - снова утыкаюсь в компьютер.

-Братья уже здесь? – Воропаева смотрит в ту сторону, где располагается кабинет сыновей Рымарева.

-Нет.

-Нет? Я подумала, может, это они озадачили тебя… - Инна подходит и останавливается за моей спиной. Я чувствую её сверлящий взгляд. Мои пальцы ещё быстрее начинают бегать по клавиатуре. – Тогда что? – не унимается подруга.

-Ты о чем? - сама не знаю, зачем строю из себя ничего не понимающую глупышку. В конце концов, хотела бы я такого отношения к себе? Нет. Я резко поворачиваюсь к Воропаевой. Её глаза расширяются ещё больше.

-Не пугай меня так… - Инна, не отрывая от меня взгляда, отходит чуть подальше.

-Извини, - я вижу на её лице искреннее волнение. Это как бальзам на мою душу. Понимаю неожиданно, что хочу рассказать ей обо всем. Мне нужно её мнение. Мне нужно знать, что я не преувеличиваю масштаб проблем.

Перейти на страницу: