Коля уже дважды привозил Стасу неплохие иконы, и они оба были довольны сотрудничеством.
– Привез доски? – хитро прищурился Стас.
– Да нет. Другое у меня есть, покруче.
– Никак церковный алтарь приволок?
– Да чё вы, Станислав Алексеевич, бозлаете, в натуре. Товар солидный.
– Покажи.
Коля встал и пошел к своей машине. Появился он сразу с черной брезентовой сумкой. Сел на лавочку, расстегнул клапан и вытащил зеленый контейнер, покрытый непонятной маркировкой.
– Это что, бомба атомная? – Стас щелчком отправил в воздух окурок сигареты.
– Вроде того, – таинственно прошептал Коля.
– Не понял.
– В этой банке ампула, а в ней атомный порошок.
– Ты что, с головки съехал? Зачем ты мне это приволок?
– Так товар этот хорошо идет. Его с руками отрывают.
– Кто?
– Крутые.
– Зачем?
– Может, черным продают, а они бомбу делают?
– Это ты у меня спрашиваешь? – Стас вскочил, зашагал кругами вокруг скамейки. Ему пауза нужна была. Он же в отличие от Колипридурка газеты читал. А там о торговле радиоактивными материалами писали много. А главное, сообщали наивным гражданам, какое это прибыльное дело.
Но в Стасе бесконфликтно уживались два человека: спекулянт и агент угрозыска.
И если с темных делишек своих Пономарев жил, то человек, носящий псевдоним Медведев, занимался опасным и азартным делом. И агентурная работа была для Стаса самой главной и важной, так как приносила ему душевное удовлетворение и радость победы.
– Ладно, – Стас вновь присел на лавку, – пока пойдем в кабак, ты отдохнешь, я поиграю и подумаю.
– Состоялось.
В «Кабачке» Стас позвал Алку, одну из девиц, которых хозяин держал специально для раскрутки клиентов.
Алка училась в инязе. Девка она была высокая и интересная. Раскрутить могла любого, но потом бесследно исчезала, оставляя клиента в плену несбывшихся надежд.
– Алена, сделай для меня одолжение.
– Любое, Станислав Алексеевич. – Она не кривила душой: девочки из зала относились к Стасу нежно и трогательно, как и он к ним.
– Видишь этого пацана?
– Вижу.
– Сделай так, чтоб он напился.
– И только?
– Да, моя птичка.
– Муха не пролетит, Станислав Алексеевич. Только вы мне «Сиреневый туман» спойте.
– Спою, моя красавица. – Стас ласково потрепал Алку по щеке.
Весь вечер с эстрады он наблюдал, как Алка раскручивает пацана. Закончив программу, он подошел к столику Коли.
Зал опустел. Официанты собирали посуду. Алка исчезла, а Стас уселся за столик.
– Ну вот, браток, давай посидим, выпьем, о делах наших поговорим.
– Алексеич, – Коля разлил по рюмкам коньяк, – ты знаешь, как я тебя уважаю.
Он говорил четко и правильно, как обычно говорят сильно выпившие люди, скрывающие свое состояние.
– Ты мне тоже по душе пришелся. Ты пацан по жизни правильный.
– Точно это, – Коля покачнулся на стуле, – я такой человек: если кому поверил – жизнь отдам, падла буду, Алексеич.
– Коля, – Стас разлил снова, подождал, пока парень выпьет, – слушай меня. Товар твой – дело серьезное. Я, конечно, постараюсь найти купца. Но откуда я знаю, что там радиоактивные материалы, а не туфта? Может, кто-то в банку эту порошок АСК засыпал.
– Ты мне не веришь?! – Коля стукнул себя в грудь.
– Тебе верю, а тех людей я не знаю.
– Ладно. – Коля налил полный бокал шампанского, жадно выпил.
И Стас по его глазам понял – пацан поплыл.
– Ладно, Алексеич, я тебе верю. Я в магазине мебельном у одного козла работаю. Он, сука, чекист бывший.
– А где он банки взял?
– Где взял, там их нет. Братва помогла. Он раньше в воинских частях кумом был. Ну вот, оттуда и идут эти банки. В части мой сосед прапорщиком служит, он их ему и таскает. Тот их толкает за большие деньги, а Женьке, соседу моему, триста баксов за коробку платит. Вот мы с Женькой и решили сами этим делом торговать. Понял? Тебя в дело берем. За банку три тысячи. Тебе штука, мне штука и Женьке штука. Это по правде. По понятиям это. Сечешь?
– Секу. Ты справедливый парень, Коля. Из тебя большой человек выйдет. Давай махнем еще.
Когда они выпили коньяк, Стас спросил:
– Ты где ночуешь?
– А Алка где?
– Как где! Ты же сам велел ей уходить.
– Во блин, в натуре, нажрался я. Есть у меня где кости бросить. Здесь баба рядом живет.
– Давай я тебя провожу.
– Спасибо, Алексеич.
Он выволок Колю из ресторана и довел до дома четыре в Южинском переулке.
Когда парень после объятий и поцелуев скрылся в подъезде, Стас точно знал, что ночует он у Нинки Шубиной, дамы в районе весьма известной. Она постоянно сдавала комнату залетным деловым.
Сидя в пустом дворе, Стас вспоминал прошедший вечер и думал, как ему поступить.
Конечно, если бы Коля привез паленые доски или картинки краденые, он бы не задумываясь толкнул бы их залетным покупателям.
Но контейнер из воинской части!.. Нет, пора в дело вступать агенту Медведеву.
Сергей Никольский
С каждым днем счастливое отпускное время уменьшалось, как шагреневая кожа. Жаль, что все театры на гастроли разъехались, а у него на территории Ленком, Ермоловский и драматический имени Станиславского, а то бы приобщился к культуре. Правда, театр-кабаре «Летучая мышь» в Гнездниковском работал постоянно, и Сергей дважды посмотрел его веселые представления.
Приятель из речной милиции устроил ему чудную поездку на пароходе до Ярославля. Пароходик был маленький, обслуживал так называемые местные линии, плыл медленно, подолгу стоял у деревянных пристаней в крошечных городках и поселках.
Капитан, старший брат знакомого опера, заходил за Сергеем, и они шли на берег в гости к бесчисленным корешам речника. Там они ели скудное угощение, в основном выращенное своими руками на огородах, и слушали рассказы о тяжелой жизни людей, давно не получавших зарплату.
В Москву Сергей приехал посвежевший, загорелый, накупавшийся. Из поездки он привез ощущение надвигающейся беды.
Вечерами к нему заходил Беляков. Он отлежал положенные перед увольнением десять дней в госпитале и ждал приказа, а на работу теперь ходил исключительно в штатском.
Когда Сергей впервые увидел подполковника в легком летнем костюме, то даже удивился, как хорошо он сидит на человеке, большую часть жизни проходившем в форме.
Помягчел Виталий Петрович, помягчел. Он готовил на кухне затейливый ужин, приезжал Славка Котов, и они чудно коротали вечерок.
Беляков уже нашел работу. Солидная фирма, расположенная дверь в дверь с отделением, пригласила его на три тысячи долларов начальником охраны.
– Стыдно мне идти к ним, – сказал с горечью Беляков. – Не по душе. А придется. Сын-офицер, который месяц жалованья не получает. Дочка, директор библиотеки, нищенствует.