– Черт! – шиплю, выключая плиту и схватив сковороду слишком близко к основанию, обжигаюсь так, что вскрикиваю от боли, роняя несчастную посудину.
– Твою же… – до слуха доносится возмущение Владимира.
Он подскакивает ко мне слишком быстро. Хватает за запястье и тянет к раковине. Включает воду, подводит мою ладонь под ледяную струю.
– Ой, – дергаюсь, но меня не отпускают крепкие руки. – Больно, – пищу, а у самой на глазах слезы наворачиваются.
– Терпи, не маленькая, – говорит спокойно.
Закусываю губу.
Каких-то пары секунд хватило для того, чтобы получить ожог.
– Ну, – выключает воду и разглядывает мою пострадавшую руку. – Не критично, но болеть будет.
– Угу, – киваю.
– Где-то была аптечка, – отпускает наконец мое запястье и отступает, занявшись поисками аптечки.
Я же сажусь на стул.
– Ма? – в кухню заходит Лия.
Дочь в пижаме. Я успела уложить ее спать, но видимо она проснулась и, не найдя меня рядом, пошла на поиски. Или же услышала шум.
– Иди ко мне, моя малышка, – все же сдержать слез не удается.
В какой-то момент становится жалко себя и страшно за мою девочку. Знаю, что должна держать себя в руках. Но видимо боль в руке дала пинок плотине, которую все это время сдерживала.
– Сейчас будем лечить твою маму, – с небольшим пластиковым контейнером к нам подходит Владимир и присаживается на корточки рядом стоящей со мной Лией.
– Бона?
– Обожглась твоя мама, – вздыхает мужчина, взглянул на меня, чуть нахмурившись.
– Ничего, все хорошо, – отвечаю, здоровой ладонью стирая дорожку слез с щеки.
– Сина? – дует губешки моя девочка. Еще немного, и она заплачет.
– Нет-нет, малышка. Уже лучше. Дядя Вова помог мне.
– Сейчас намажем мазью, и будет еще лучше, – достает какой-то тюбик и открывает его.
Малышка всхлипывает.
– Поможешь мне вылечить твою маму? – вдруг спрашивает мужчина у девочки.
Она кивает.
– Тогда дуй, чтобы маме не было больно, а я буду мазать волшебным гелем, договорились?
Лия робко улыбается. Надувает щечки, готовясь дуть на мою ладонь.
А я перестаю чувствовать боль, когда наблюдаю, как эти двое принялись залечивать мой ожог. Боль действительно отступила.
– Наверное, будет волдырь, – заканчивает наносить гель на кожу и убирает тубу. – Но ты молодец, принцесса. Помогла мне.
– Не бона? – спрашивает, глядя на меня дочь.
– Уже нет, – прижимаю малышку к себе здоровой рукой.
– Нужно наложить повязку, – достает бинт и быстро забинтовывает мне руку. – Готово.
– Вы учились этому? – спрашиваю я, разглядывая аккуратную повязку.
– Отец учил, – хмыкнул и, поднявшись на ноги, погладил по голове Лию.
Убрал контейнер обратно в шкаф.
– Закажу все-таки доставку, – поднимает с пола сковороду и часть подгоревшего мяса.
Молчу, прижимая к себе дочь. Чувствую себя глупо. Хотела как лучше. А оно всегда выходит через одно место.
Владимир
Роспись назначена на половину первого дня. Поглядываю на часы.
Семь утра.
Через пару минут услышу шаги по коридору. Нежный голос Юли, которая с утра что-то говорит своей еще не до конца проснувшейся малышке. Они уйдут в ванную умываться. А после пойдут в кухню готовить завтрак.
Каша или оладья, может, блины или творог, йогурт…
До слуха доносится щелчок дверного замка соседней комнаты. И все повторяется именно так, как я уже привык слышать эти дни, что девушка живет здесь.
Шаги босых ног по полу. Разговор матери с дочкой.
Закрываю глаза.
Я выйду минут через пятнадцать. Войдя на кухню, девочка снова будет меня разглядывать с приоткрытым ртом. А потом тянуть ложку со своей кашей. Этот ребенок меня все время хочет накормить. Неужели я так плохо выгляжу в ее глазах?
Улыбка невольно наползает на губы.
Дети.
Это слишком ответственно и важно. Я не справился бы. А вот Юля – молодец. Справляется с ролью матери на все сто. Сама этого не понимает и переживает все время, что что-то не так делает. И то, что она не отказалась ни от беременности, ни от ребенка, в моих глазах делает ее сильнее.
Наверное, отец правильно поступил, решив ей помочь. Но что-то здесь все равно скрывается. Что-то не договаривается. Я будто упускаю какой-то важный момент. Не пойму, какой. Нельзя же просто взять и решить записать ребенка на себя?
Снова по сотому кругу кручу все это в голове. Тошнит уже от этих мыслей. Хоть бы зацепочку, почему он на это решился. Если Юля сказала, что не спала с отцом, надеюсь, это так и было. Дочь от Ланского. С какого во все это влез отец? Просто помочь? Просто записать ребенка и выделить ему часть наследства? Просто так? По доброте душевной? Ну хоть тресни, не понимаю я этого. Неувязка какая-то. Должно быть конкретное объяснение этому.
Из комнаты выхожу уже практически собранным. Из кухни доносятся аппетитные запахи. Такими темпами я привыкну завтракать. Рискую потерять форму.
– Доброе утро, – здороваюсь, ловя улыбку девочки.
– Добое уто, – отвечает малышка.
– Доброе утро, – говорит Юля. – Кофе? У нас оладушки готовы. Только они с бананом. Не знаю, понравятся ли вам.
– М-м, – сажусь за стол. – Вкусно пахнет. Пожалуй, не откажусь. И не «выкай» мне, хотя бы здесь, – снова ее прошу.
– Хорошо, – будто радуется девушка.
Через минуту на столе передо мной появляется кружка. Тарелка с горячими оладьями.
Сама садится рядом. Завтракаем втроем. И это очень странная картина. Потому что все это с трудом вписывается в мою жизнь. Тем не менее, имеет место быть.
Через минут двадцать приходит няня. Дочь Юли ее хорошо приняла, и это, думаю, хороший показатель. Женщина лет пятидесяти с мягкой улыбкой и добрыми глазами быстро вписалась в доверие к ребенку. У нее, действительно, шикарные рекомендации. Да и Юле спокойнее оставлять ребенка дома. Главными правилом было не выходить гулять за территорию дома. Тут все-таки охрана и видеонаблюдение. Да и места тут предостаточно.
– Здравствуйте, я уберу, – спохватывается Нина Михайловна, когда видит, что Юля принялась убираться на кухне.
– Спасибо, – благодарит та, смущаясь.
Не привыкла она, что кто-то за нее выполняет домашние обязанности. Этот момент еще раз заставляет посмотреть на девушку другими глазами.
В офисе все стабильно. Юля тут же принимается за свои обязанности и ничем не выдает предстоящие события. Интересно, не будь этой договоренности, и были бы отношения наши настоящими, а не фиктивными, то как она себя повела бы? Виола быстро растрезвонила своим подругам о предстоящей свадьбе. Ее соцсети были завалены всевозможными фотографиями. Эта показушность раздражала.
В двенадцать я выхожу из кабинета. Юля поднимает голову из-за компьютера. Наши взгляды пересекаются.
– Пора уже? – неуверенно звучит ее голос.
– Поехали, – киваю.
Через пару минут сидим в