– Не сердись, – вновь предпринял попытку Китаец. – Я не мог тебе все рассказать. Я же не знал, что ты из Бюро!
Объяснять, что я – не из Бюро, было как минимум глупо. Плакаться, что я устала от лжи, – о, только не в эту жилетку. Мне было тошно до отупения. Не было желания строить версии, проявлять любопытство, укорять, обижаться. Полный пофигизм, запредельный. Хотелось встать под горячий душ, чтобы смыть, наконец, всю мерзость, в которую меня окунули. Молодец, сходила на концерт развеяться!
Снова вспомнились тела на полу и в креслах концертного зала. Разбитые инструменты на сцене. Израненные гастролеры, вскинувшие руки в едином порыве и выпившие что-то из плоских бутылочек. Будто подчиняясь приказу извне…
Разругавшиеся до мордобоя командор Фролов и Юэ Лун тотчас забыли про распри и с матюгами кинулись к сцене, а там лишь с прощальным звоном падали возле стульев маски из чеканного серебра…
Второе групповое самоубийство, совершенное на моих глазах.
– Кто такой пастырь? – спросила я, припомнив, как Юэ Лун с традиционным поклоном протягивал Фролову жетон. Или верительную бирку? Запуталась. В общем, нечто со странным названием: пайцза. Красивую бляху из бронзы, размером с ладонь ребенка, в виде щита с резными краями. На бирке кусочками сердолика инкрустирован цветок ликориса, растущий из вспененной желтой воды, собранной из светлого янтаря. Еще там была лента с девизом, не иначе, такая же муть, что и в гербе агентства.
– Проводник душ до моста Найхэ, – ну прям очень понятно пояснил Юэ Лун. – А-ля, ты должна понимать, что значит «тайная операция» и «внедрение под прикрытием». Но диплом МГУ я получу обязательно!
Увы, рядом со мной в такси ехал не обычный студент, не раздолбай-испод, как представила Китайца Марго. Коллега из Китая с неофициальным визитом, что клятвенно подтвердили те самые дипломат и атташе по культуре, с которыми знакомил меня Юэ Лун. Инспектор I класса из Отряда Желтой реки, подразделение Найхэ.
Футы-нуты. Аж зубы сводит от официоза.
Кромешник – он и в Китае кромешник, пусть у них вместо Кромки был этот Желтый источник, за которым начинается ад.
Ох, что они орали друг другу с Фроловым, обвиняя во всех смертных грехах. Подумать только, команда пастырей во главе с инспектором I класса тайно приезжает в столицу и пытается провести захват дракона, чем срывает операцию агентства «Брюс»! – А какого ракшаса кромешники лезут в чужую облаву, не понимая всех тонкостей и взаимосвязей китайской культуры?! Кто этот парень, что сорвал концерт? Влез за пять минут до того, как должен был проявиться дракон и собрать разложенные дары? – А какого, простите, черта, милостивый государь, вы решили пожертвовать жизнями ни в чем не повинных российских граждан и иностранных туристов? Почему не доложили о теракте в Бюро? Что за мода – использовать, как приманку, пятьсот человек в зрительном зале?! Да еще и подвергли опасности внештатную сотрудницу агентства «Брюс»! – Императорские сокровища так не охраняют, господин командор, как я берег А-лю во время концерта! Посадил ее рядом с собой, выводил из музыкального транса! А кто играл Баха? Кто разбил инструменты, между прочим, важные улики по делу?
Их крики, взаимные обвинения перемешались в моей голове в один нескончаемый хор. Полифония смыслов. Хорошо хоть, Обухов влез между ними, а то бы действительно подрались, не магией, кулаками, как алкоголики из-за бутылки.
Было ясно: Синг Шё, черный дракон, если и присутствовал где-то поблизости, то спокойно улетел строить новые козни. Его сообщники ослабили цепи, пока начальство собачилось, и ускользнули в небытие. Итог экзотического концерта древнекитайской классической музыки – девять трупов, несколько случаев полной потери рассудка, без счета травм, как физических, так и психологических.
Официальная версия – теракт с применением психотропных веществ. Расследование ведется, усиленные меры безопасности, проверки на дорогах, досмотры… В общем, все, что полагается в подобных кризисных случаях.
Дане вынесен выговор по требованию отряда Найхэ. Погуглить бы, что это значит. Вроде, какой-то мост… Но ведь я видела своими глазами: если бы не вмешался Обухов, подставляясь под удар гастролеров, жертв было бы много больше!
Впрочем, Данила не рыпался: он привык к тому, что Фролов раздает наказания ни за что, а через пять минут отменяет. Но меня коробило от лицемерия. Не хотелось выбирать чью-то сторону. Мечталось замуроваться в башне и показывать им фиги с балкона.
Когда вокруг монстры, предатели, твари, трудно самой не запачкаться.
На подъезде к «Сокольникам» пробрало до слез. Как же хотелось проснуться! Вот здесь, сейчас, в родных переулках! Я обычная девочка из метро, не слишком удачливая скрипачка. Живу в понтовом сталинском доме, и влезаю в долги, чтоб оплатить коммуналку. Раньше мечталось прославиться, стать востребованной, разбогатеть! Осторожнее нужно мечтать, дорогуша. Вот тебе слава, почет и богатство, востребованность – знай отбивайся. А хочется проснуться обычной!
Поболтать по телефону с Элен, договориться о встрече с Лешкой. С дирижером обсудить новый проект. Но Ленка мертва, Лешка уехал, спасая остатки таланта. А дирижер и квартет… Теперь у меня не будет и этого.
Я видела, как меня провожали, когда Юэ Лун вызвал такси, оставив кромешников и китайских пастырей разгребать горы трупов в концертном зале. Моя музыкальная банда смотрела так, что делалось ясно: больше меня не пригласят. Никогда, никуда, ни за какие коврижки. Просто потому, что с такими, как я, приличные лабухи не здороваются и с одних нот не играют.
Больно, до чего больно!
– А-ля, не плачь, ну пожалуйста. Я же правда тебя берег! – Юэ Лун помог выбраться из машины и расплатился с таксистом. – Ты самая чудесная девушка, которую я встречал. Красивая и отчаянно смелая. А то, что ты вытворяешь со скрипкой, – настоящее волшебство! А-ля, ну не сердись на меня! Я не виноват, что служу в полиции, это ведь призвание, не работа…
Он ласково притянул за плечи, поймал в кольцо сильных рук. Мы застыли возле решетки, отделявшей внутренний двор от дороги, и мне слишком хотелось тепла, хоть чьего-нибудь, хоть ненадолго, чтобы сразу вырваться из объятий. Я уткнулась носом ему в плечо и задрожала всем телом, а Юэ Лун целовал мои волосы, ласково гладил по спине, по плечам, забираясь пальцами в вырез платья, все глубже и глубже по позвоночнику. Я вскинулась, посмотрела с укором, а он потянулся к моим губам, и не было сил противиться. Ни сил, ни смысла, ни проблесков разума.
Он успел коснуться, согреть дыханием, учащенным, прерывистым от