Слушая, насколько убедительно она говорит, мне захотелось снова обнять свою подругу и поцеловать.
В обед, когда мы собрались было отдохнуть в своей надстроенной спальне, в магазин зашел покупатель. На вид ему было за пятьдесят, причем нас обеих поразили его белые перчатки.
Цзюань поинтересовалась, что он хочет купить.
Он сказал что-то невнятное и принялся бродить по магазину, глазея по сторонам.
– Он не создаст нам проблем? – с тревогой шепнула я Цзюань.
– На бандита не похож, – откликнулась она. – Не переживай, у тебя есть я.
Наконец мужчина остановился прямо перед нами и поинтересовался:
– Кто из вас хозяйка?
– Я, – тут же откликнулась я.
Тогда, окинув меня взглядом, он спросил:
– Ты из провинции Гуйчжоу?
– Да.
– Из Юйсяня?
– Да.
– То есть не из Шэньсяньдина?
– Что нет, то нет.
– А бывала там?
– Бывала.
– Славное название у вашего супермаркета.
– Господин, говорите прямо, что вам нужно, – не удержалась Ли Цзюань.
– Девушки, не поймите меня неправильно, просто я сам из Шэньсяньдина, занимаюсь частными перевозками. Проезжая мимо, увидел на вывеске до боли родное слово «Шэньсяньдин», вот и решил зайти…
С этими словами мужчина протянул мне визитку.
– Я не из тех, кто любит цепляться за земляков, особенно если это касается жителей Шэньсяньдина, – произнесла я.
Мужчина смутился.
На помощь быстро пришла Ли Цзюань.
– Может, вы захотите обсудить с нами поставку товаров? – с улыбкой спросила она, принимая визитку вместо меня.
– Да, да, я это и хотел спросить, ничего больше…
Он вел себя вполне искренне. Повернувшись ко мне, он с надеждой посмотрел на меня, словно хотел сказать: мы все от этого только выиграем, зачем сразу отказываться!
В названии нашего супермаркета проявилась любовь ко мне со стороны Ли Цзюань, и я с радостью это приняла. Однако случайно появившийся мужчина из Шэньсяньдина никакой радости у меня не вызвал. Даже наоборот, он породил в моей душе целый шквал неприязни. В Шэньсяньдине находилось гнездо человека по фамилии Хэ, который вместе со своими потомками так или иначе был связан со мной, что лишь усложняло мою жизнь, – и мне отнюдь не хотелось устанавливать никаких отношений с кем бы то ни было из тех мест! Я уставилась в окно.
Тут Ли Цзюань обратилась ко мне:
– Хозяйка, вы идите, а я пока обсужу деловые вопросы.
Я направилась к лестнице, ведущей в спальню, а Ли Цзюань, обращаясь к мужчине, сделала жест, приглашающий на выход.
Наша надстроенная комната, в которой можно было лишь лежать и сидеть, занимала около тридцати квадратов, что по площади было гораздо больше, чем комната в гостинице. Кроме невозможности распрямиться в полный рост, в остальном для двух работающих девушек здесь было вполне неплохо, более того, у каждой из нас имелось личное пространство. По обеим сторонам комнаты тянулись полочки, предназначенные для всякой всячины, книжек и одежды; в самом центре располагался стол с выдвижными ящичками, за которым можно было и поесть, и позаниматься. Вся мебель была изготовлена из неокрашенного дерева, сохранившего натуральный цвет и текстуру. Ничем синтетическим здесь не пахло, только деревом.
Помнится, когда я только-только приехала в Шэньчжэнь и вместе с Ли Цзюань и Цяньцянь ютилась в кузове грузовика, там вообще было не развернуться. Кто бы мог подумать, что спустя год с небольшим мы с Ли Цзюань откроем свой мини-маркет и нам больше не понадобится тратить деньги на аренду жилья. Теперь я с благодарностью оценила свою трудовую жизнь и вдвойне прониклась любовью к Ли Цзюань. Если бы в моей жизни не было Цзюань, разве бы я осмелилась стать маленьким боссом? Даже имей я желание и необходимую сумму денег, отваги и сил на такое у меня не хватило бы!
Когда я спустилась вниз, Ли Цзюань уже заварила для нас две коробки лапши.
– Что скажешь? – спросила она.
– Похоже на сон, но это лучше даже самого прекрасного сна.
Цзюань рассказала, что мужчину из Шэньсяньдина зовут Чжан Цзягуй, он приехал в Шэньчжэнь, когда тот только-только начинал строиться, к настоящему моменту он уже основал небольшую транспортную компанию, в которой числилось больше десяти машин.
Мы ели и болтали о Чжан Цзягуе.
В тот момент я и знать не знала, что двадцать с лишним лет назад именно этот человек должен был стать мужем моей старшей сестры, но из-за обвинения в гибели быка его посадили в тюрьму. Позже подобного рода преступления стали улаживать путем денежной компенсации, однако в те годы единственным вариантом был тюремный срок.
– Он тобой очень интересовался, – сказала Цзюань, – спрашивал, откуда ты все-таки родом и почему у нашего супермаркета название «Шэньсяньдин»?
Я невольно напряглась и тут же спросила:
– И что ты ответила?
– Разумеется, что не буду это комментировать. Успокойся, можешь считать, что секрет о твоем происхождении лежит в сейфе, мой рот никому не открыть даже клещами.
Такой ответ меня успокоил.
Чжан Цзягуй показался Цзюань вполне порядочным человеком, и то, что он решил завязать с нами бизнес, являлось не иначе как благим намерением, ничего плохого он сделать не хотел.
– Он сказал, что если сможет иногда привозить нам товары, пускай даже по символической цене, то ему, как шэньсяньдинцу, это будет просто приятно. Еще он сказал, что для его компании совершенно не имеет значения, сложится у него с нами бизнес или нет. Поскольку он сам себе начальник, ему ничего не стоит поручить любой машине захватить из Шэньсяньдина необходимые нам товары. К чему вести себя как царственные особы и отстраняться от тех, кто тянется к нам всей душой? – с некоторым укором произнесла Цзюань.
– Согласна, – откликнулась я.
Как и предполагала Ли Цзюань, после обеденного затишья покупатели снова пошли к нам бесконечным потоком. Уже поздно вечером перед самым закрытием в десять часов в магазин зашел мужчина, который купил сигарет и целый ящик пива. Ящик стола снова оказался под завязку набит деньгами, и мы снова сложили их в пластиковое