– Гена, включи микрофон, – попросил я музыканта, с которым меня теперь связывал деловой контракт.
– Пару секунд, – буркнул он, покрутив какой-то тумблер.
– А нам коньяк вручать будут? – тихо спросил барабанщик Валера Дурандин.
– После концерта, – шепнул я.
– А цветы? – чуть ли не хором потребовали солистки Олеся и Кристина.
– Торжественно вынесем вместе с Калашниковым после первой песни, – сказал я и, повесив акустическую гитару через плечо, постучал пальцем по микрофону и сказал, – раз, раз. Как меня слышно?
– Слышимость в пределах видимости! – хохотнул Гаврилов.
– Песня посвящается …, – тяжело вздохнул я, всё ещё не зная, что сыграть. И тут мой взгляд упёрся в довольное лицо Николая Караченцова, который тихо беседовал со своими поклонниками. Поэтому все вопросы, что петь, отпали сами собой. – Песня посвящается прошедшему лету, наступившей осени и предстоящей зиме, – закончил я небольшое вступление и заиграл «Кленовый лист»:
В путь-дорогу птицам пора,
Птицам снится юг.
Жёлтый лист кленовый вчера
Сел в ладонь мою.
Кто-то мне пусть скажет в ответ –
Ничего такого здесь нет.
Жёлтый лист, как птица, вчера
Сел в ладонь мою …
– Отличная вещь, – зашептал Гена музыкант, пока мне аплодировали все те, кто собрался в данный момент в нашей клубной столовой. – Мы её тоже готовы включить в репертуар.
– Обсудим, – кивнул я ему и поклонился всей почтеннейшей публике. – А теперь выступят профессионалы, лидер танцевального московского сезона, группа «Мираж»! – гаркнул я. – Танцуют все!
***
Уже поздно вечером, когда гости разъехались по домам, в мою комнату заглянул Саша Калашников. Он принёс из столовой тёплое молоко и две сдобные булки. Наш врач утверждал, что такое молоко помогает заснуть. Не знаю, может быть и помогает. Но лично я и после горячего растворимого кофе засыпал великолепно. А вот мой друг старался рекомендациям врача следовать неукоснительно. Вот и сейчас прежде чем поговорить по душам, он чуть ли не залпом выпил полный стакан молока.
– Слушай, Вова, скажи честно, – забубнил он, – пойдёт у меня в опорной зоне? Смогу я проявить себя как опорник?
– Пойдёт, – утвердительно кивнул я. – В отборе ты действуешь цепко, игру читаешь грамотно, понимаешь в какой момент пойти на перехват мяча. Я думаю, ты и на фланге обороны сможешь заиграть.
– Куда, б…ть, мне ещё перейти?
– В оборону, и не надо этого стесняться, – проворчал я. – Крайний защитник, перемещаясь по всему флангу, может очень здорово сыграть и в атаке. А вот опорнику, когда впереди действуют Гаврилов и Черенков, лучше всего сидеть дома. А что тебя беспокоит?
– Хочу закрепиться в основе «Спартака» и заиграть в сборной, – откровенно ответил мой друг. – Тебе хорошо, ты - без пяти минут звезда. Если проведёшь карьеру без серьёзных травм, то многого добьёшься. А как быть мне?
– Работать и реально оценивать свои силы, – пожал я плечами. – Скоро еврокубки, 24-го октября играем с португальской «Боавиштой». Эта команда - крепкий европейский середняк, и против португальцев придётся действовать в четыре защитника. Вот и думай.
– Понятно, – крякнул Калашников. – Слушай, а что ты там актрисам на прощанья наплёл? Клинья к ним побивал, пока Машка болеет?
– Какие клинья? – удивился я. – Алфёрова - это жена Александра Абдулова, а у Елены Шаниной роман, кажется, со Збруевым. Я их на завтрашний футбол пригласил.
– И всё? – удивился мой друг.
– Всё, иди спать, – отмахнулся я. – Завтра серьёзный матч.
Глава 15
В воскресенье 14-го октября за полчаса до выхода на Центральный стадион имени Ленина, два наших главных тренера наконец-то назвали стартовый состав. Константин Бесков и Николай Старостин ещё на спартаковской базе начали ругаться по поводу своего видения сегодняшней товарищеской игры против сборной Румынии. Бесков настаивал на том, чтобы в атаку с первых минут вышли Виталий Старухин и Валерий Петраков, а мне, как лучшему бомбардиру чемпионата Константин Иванович отводил роль «подносчика снарядов», то есть ставил на место левого полузащитника вместо Сергея Шавло. Кроме того он хотел, чтобы в защите сборная предстала в следующем сочетании: спартаковец Сергей Пригода, московский динамовец Александр Бубнов и армеец Юрий Аджем.
А Николай Старостин требовал не трогать наигранный месяцами спартаковский ансамбль и предлагал полузащиту оставить без изменений, в атаку направить связку Сергей Родионов и ваш покорный слуга, Владимир Никонов, а в защите к Пригоде и Мирзояну добавить только Бубнова, который наш спартаковский стиль понимал лучше всех. В таком случае Ринату Дасаеву будет проще командовать защитными построениями. В конце концов, в спор вмешался Андрей Петрович Старостин и из варианта, что представил его брат Николай, вычеркнул молодого да раннего Родионова, а вместо него вписал опытного и обстреленного второго бомбардира чемпионата СССР Виталия Старухина.
– Виталий Владимирович, – сказал я в раздевалке, разминая и растягивая мышце ног, рук и всего остального тела, – первые две или три минуты команда работаем над контролем мяча. Поэтому ты, как центрфорвард, стоя спиной к воротам, одним касанием мяч принимаешь, вторым откидываешь его назад.
– Кому? – поинтересовался Старухин, который в чемпионате забил уже 22 гола.
– Отвечаю на поставленный вопрос, – улыбнулся я, пытаясь сесть на вертикальный шпагат. – Под тобой будут много и продуктивно перемещаться: Юрий Гаврилов, Фёдор Черенков и я.
– А потом?
– Ближе к третьей минуте в отбор должны будут втянуться многие игроки соперника, которому надоест изображать из себя зайчика, что бессмысленно гоняется за мячом. И тогда по левому флангу вперёд пойдёт Серёжа Шавло, а по правому Саша Заваров. После чего вся наша команда разом включается в работу и всеми силами прёт в атаку.
– А если они в отбор не втянуться? – упрямо пробубнил Виталий Старухин.