Через 2 минуты крейсер открыл ответный огонь по береговым батареям с дистанции 7800 м. Затем «Гебен» перенес огонь на суда, стоящие в порту, на арсенал и военный порт (12 км), ведя огонь залпами артиллерией крупного и среднего калибра. Всего было выпущено 47 снарядов 280-мм и 12 снарядов 150-мм. «Гебен» следовал зигзагообразным курсом. После десятого залпа он получил три попадания снарядами крупного калибра около кормовой дымовой трубы. Однако, несмотря на множество осколков, повреждения на верхней палубе оказались незначительными. Один из осколков перебил трубку в одном из котлов, и тот выбыл из строя.
Снаряды «Гебена» легли большей частью на Севастопольский рейд, причем осколки разрывающихся снарядов попадали на корабли, в том числе и на заградители. Один из снарядов попал в морской госпиталь, убив и ранив несколько больных. Два снаряда попали в береговые батареи, не причинив им вреда.
В записях минных станций отмечено, что за время с 6 ч. 35 мин. до 6 ч. 40 мин. «Гебен» маневрировал на крепостном заграждении, так как станции определенно отметили в этот период ряд замыканий на двух магистралях, что совпадает с наблюденным путём следования «Гебена», то есть минные заграждения были приведены в боевое положение буквально через несколько секунд, как по ним прошли «Гебен» с миноносцами. Подрыв «Гебена» даже на одной мине неизбежно привел бы к его расстрелу береговыми батареями. Севастопольская крепость одна, без флота, сумела бы уничтожить противника, если бы не преступные действия адмирала Эбергарда.
Почему же не было включено минное заграждение? Это одна из нераскрытых тайн ХХ века!
Этот позорный эпизод русские моряки окрестили «Севастопольской побудкой».
К началу войны в крепости 1 класса Севастополе имелось более 300 орудий, из них 189 на береговых батареях, сведенных в крепостной артиллерийский полк [51].
В Центральном военно-морском архиве я нашел интересные документы о поставках на Черноморский флот большого числа химических снарядов. Так, к 25 ноября 1916 г. в штатном боекомплекте русских дредноутов положено было иметь на одну 305/52-мм пушку – 400 выстрелов, из которых 20 со шрапнелью и 37 с «удушающим снарядом». Часть «удушающих» снарядов была заказана в центральной части России, а 300 «удушающих» 305-мм снарядов изготовлены в Севастополе из практических (учебных) снарядов. Кроме того, Севастопольский морской завод из практических снарядов изготовил 4000 «удушающих» 120-мм снарядов и 3000 таких же снарядов для 152/45-мм пушек Канэ.
В Петрограде для Черноморского флота было изготовлено 4000 «удушающих» снарядов для 102/60-мм пушек эскадренных миноносцев. Кроме того, на Черноморский флот поступило большое число 305-, 203-, 152-, 120- и 101,2-мм шрапнельных снарядов, произведенных в России, США и Японии. Никогда ранее шрапнель не входила в боекомплект русских корабельных орудий крупного и среднего калибра.
Понятно, что стрелять шрапнелью, а тем более химическими снарядами, по морским целям бессмысленно. Они предназначались исключительно для стрельбы по берегу. Поэтому нетрудно представить себе план операции. Русские корабли должны были буквально забросать укрепления Босфора химическими снарядами. Замолчавшие батареи захватывались десантом. А по подходящим полевым частям турок корабли должны были открыть огонь шрапнелью.
А вот в Военно-историческом архиве я нашел не менее интересный документ, датированный январем 1917 г. Там говорилось о создании «Тяжёлой артиллерийской бригады специального боевого назначения». Материальная часть бригады должна быть взята из Севастопольской крепости. Причем бралось все подчистую. Оставались лишь 11/35-дюймовые пушки, имевшие плохие станки, и древние 9-дюймовые пушки обр. 1867 г. Таким образом, Севастопольская крепость должна была быть полностью разоружена.
Куда должна была направиться бригада, в документе не говорится. Но есть фраза, что снятие вооружения Севастопольской крепости должно произойти «в случае полного владения Чёрным морем».
Легко догадаться, что в 1917 г. хотели повторить план операции 1897 г., то есть Проливы подлежали быстрому захвату, а затем на их берегах планировалось установить мощные береговые батареи. А предназначались эти батареи для стрельбы не по туркам и немцам, а по англичанам и французам, если бы они сунулись в Проливы. Увы, Февральская революция и разложение личного состава армии и флота сорвали эту операцию.
Глава 12. Башенные батареи
Крепостная комиссия при ГУГШ под председательством генерал-майора Ю.Н. Данилова на заседаниях в начале 1911 г. в первую очередь требовала усиления береговой обороны, которую уже в ближайшее пятилетие намечали довести до высокой степени готовности.
Главную приморскую позицию крепости предполагалось расширить на север – до устья реки Бельбек и на юго-запад – до Стрелецкой бухты. На её флангах должны были установить четыре 12-дюймовые пушки в броневых башнях и двенадцать 10-дюймовых пушек. Кроме того, чтобы лишить возможности бомбардировать крепость с юга, через высоты Херсонесского (Гераклейского) полуострова, планировалось организовать Дополнительный приморский фронт между мысом Херсонес и Балаклавский бухтой. Для вооружения этого фронта требовалось сорок 9-дюймовых мортир, которые из-за малой дальности стрельбы снимались с вооружения Главного приморского фронта.
Сухопутную оборону было решено ограничить небольшими бетонными укреплениями у самих батарей, предоставив оборону с суши сухопутным войскам.
12-дюймовые батареи предполагалось строить на южном фланге Главной боевой позиции в районе Стрелецкой бухты (группа батарей на основе батареи № 15 для 4 – 12-дм, 8 – 10-дм, 4 – 48-линейных (122-мм) и 4 – 3-дм орудий) и на северном фланге Приморской позиции у устья реки Бельбек (группа батарей на основе батареи № 16 для 4 – 12-дм, 4 – 10-дм, 4 – 6-дм и 4 – 3-дм орудий). Там где наиболее выгодно можно было бы использовать большую дальность стрельбы для оттеснения бомбардирующего неприятельского флота.
В 1913 г., когда 10-дюймовая (№ 16) и 120-мм (№ 24) батареи Северной группы были уже закончены постройкой, на возвышенности Алькадар (один из западных отрогов Мекензиевых гор), примерно в 1,5 км восточнее устья реки Бельбек, началось строительство 12-дюймовой башенной батареи № 26.
Революция 1917 г. и последовавшие за ней иностранная интервенция и Гражданская война прервала постройку 26-й и 25-й батарей на 8 лет.
Береговая батарея № 35 окончательно вошла в строй осенью 1935 г. В том же году батарею осмотрел Сталин.
К этому времени батарея № 26 была переименована в № 30.
Для вооружения 30-й батареи из Ленинграда доставили четыре 12/52-дм пушки, из них № 142, 145 и 148 были СА. А вот № 149 в начале 1923 г. с готовностью 95 % хранилась на заводе «Большевик» [52] и принадлежал к МА, то есть к морской артиллерии.
Для унификации орудий в батарее № 30 в стволе № 149 удлинили камору, и он стал СА.
Угол возвышения установок 35°. ПУАО система Гейслера. Дальномеры: один 6-метровый стереоскопический и один 10-метровый стереоскопический системы Цейса
Боекомплект: 305-мм фугасных снарядов обр. 1911 г.