Добавлю, что с 11 ноября 1916 г. по 17 февраля 1917 г. в Крыму на излечении болезни почек находился начальник штаба армии М.В. Алексеев. Два раза он встречался с Колчаком официально и несколько раз неофициально. Я не уверен, что почки в военное время можно было лечить и в Могилеве, и трёхмесячное пребывание Алексеева в Крыму было связано с планами «южного» переворота.
В Севастополь к Колчаку приезжал один из главарей масонско заговора московский городской голова и по совместительству руководитель Земгора Михаил Васильевич Челноков.
Командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.В. Колчак получил первое известие о беспорядках в Петрограде на эскадренном миноносце 25 февраля в Батуме, где он находился по приглашению Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Шифрованная телеграмма за подписью начальника Генштаба Ставки капитана 1-го ранга А.П. Капниста гласила: «В Петрограде произошли крупные беспорядки, город в руках мятежников, гарнизон перешёл на их сторону». Адмирал немедленно направил секретное приказание коменданту Севастопольской крепости перекрыть почтовое и телеграфное сообщение Крыма с прочей Россией, а телеграммы и почту передавать только в штаб командующего флотом.
Однако вскоре Колчаку доложили, что информация просачивается из радиопередач германского и австрийского радио. Пришлось немедленно восстанавливать связь с Центром.
Фактический начальник штаба Черноморского флота капитан 1-го ранга М.И. Смирнов вспоминал: «Опубликование первых известий не произвело заметного влияния на команды и на рабочих. Служба шла нормальным порядком, нигде никаких нарушений не происходило. Это явилось новым доказательством того, что революционной подготовки в районе Черного моря не было».
Колчак распорядился об освобождении из тюрем политзаключенных, роспуске полиции, жандармского корпуса и формировании городской милиции. Был опубликован приказ Петроградского совета № 1 и дублирующий его приказ военного и морского министра А.И. Гучкова, которые отменили звание «нижние чины», ограничения гражданских прав солдат и матросов (например, запрет ездить внутри трамвая, а также в 1-м и 2-м классах поездов, курить на улицах, посещать буфеты), титулование офицеров. Смягчалась кара за дисциплинарные проступки.
В воскресенье 5 марта военные власти провели в Севастополе парад войск гарнизона, морских частей и учащихся города, посмотреть на который на площадь Нахимова вышла большая часть севастопольцев.
Перед парадом епископ Сильвестр отслужил молебен «во здравие богохранимой державы Российской, народного правительства, Верховного Главнокомандующего и всего российского воинства».
После парада официальные лица отправились на обед к военному генерал-губернатору контр-адмиралу М.М. Веселкину, а для горожан на Историческом бульваре и на Большой Морской улице у здания Городской думы были организованы митинги.
В 2 часа дня митинг состоялся и во флотском экипаже, на котором перед собравшимися матросами, солдатами и портовыми рабочими выступил командующий Черноморским флотом адмирал Колчак.
После митинга Колчак отправился в городскую думу, где шло обсуждение вопроса о разоружении полиции и жандармерии. Думцы решили распустить полицию и организовать народную милицию, а также ввести для поддержания порядка флотские патрули.
Но и левые не дремали. 4 марта в казармах Севастопольского флотского полуэкипажа был сформирован временный военный исполнительный комитет. 6 марта в Народном доме, располагавшемся на Базарной площади у Артиллерийской бухты, при большом скоплении народа состоялись выборы в Городской исполнительный комитет. В него вошли 19 человек (от Городской думы – 3, от населения – 3, от рабочих – 6, от гарнизона – 3, от флота – 4 человека). Одновременно был создан Центральный военный исполнительный комитет (ЦВИК) из 10 рабочих, 23 матросов, 12 солдат и 6 кондукторов [54]. ЦВИК находился под контролем командующего флотом.
На следующий день, 7 марта, по инициативе офицеров флота и гарнизона был сформирован Офицерский временный исполнительный комитет, в который вошли девять человек. В этот же день заявили о своем объединении Совет солдатских и Совет рабочих депутатов.
5 марта 1917 г. архиепископ Таврический и Симферопольский Димитрий (князь Абашидзе) обратился с посланием к своей пастве, в котором призвал «забыть все распри, раздоры, ссоры, споры и недоразумения», и «не щадя своей жизни и во всем усердно и добросовестно, не за страх, а за совесть, без ропота и лицемерия» повиноваться Временному правительству.
8 марта 1917 г. главный священник Черноморского флота Георгий Спасский направил председателю Государственной думы Родзянко телеграмму, в которой от имени духовенства Черноморского флота и гарнизона Севастополя просил «принять наш привет и поздравление с завершением великого государственного переворота».
19 апреля 1917 г. симферопольское духовенство привело к присяге Временному правительству гражданское население и гарнизон Севастополя. Аналогичные мероприятия прошли и в остальных городах Крыма.
Весной 1917 г. в ряде городов прошли шумные Праздники Свободы, в которых принимали участие тысячи крымчан. Только в одной Ялте в торжествах по случаю падения самодержавия приняло участие более 10 тыс. человек.
22 марта на совместном заседании ЦВИКа, Городского исполнительного комитета, Совета солдатских и рабочих депутатов и городской думы был образован Совет рабочих, солдатских и матросских депутатов. В этот совет вошло 163 депутата, председателем его избрали прикомандированного к 35-му авиационному отряду Севастопольской военно-авиационной школы старшего унтер-офицера Константина Васильевича Сафонова, состоявшего в партии эсеров.
Пока в Севастополе и в Крыму был относительный порядок, и не пролилось ещё ни капли крови. Для сравнения, в базах Балтийского флота Гельсингфорсе и Кронштадте уже были убиты десятки морских офицеров, а пьяные матросы чинили насилия и над обывателями.
Князь В.А. Оболенский, побывавший в Севастополе в конце марта 1917 г., по этому поводу писал: «Особенно поразил меня вид Севастополя: солдаты и матросы, подтянутые и чистые, мерно отбивающие шаг в строю и отчётливо козыряющие офицерам вне строя. После того, что привык видеть в Петербурге – после этих распоясанных гимнастерок, сдвинутых на затылок шапок, всевозможной распущенности и хамства, так быстро сменивших в частях Петербургского гарнизона утраченную военную дисциплину, севастопольский “революционный порядок” казался каким-то чудом. И невольно в это чудо хотелось верить и верилось» [55].
В марте до Севастополя дошли приказы военного и морского министров, отменявшие звание «нижние чины», титулование офицеров, ограничения гражданских прав солдат и матросов. Согласно приказу Колчака с 8 марта нижние чины освобождались от наказаний, наложенных по суду. В апреле по флоту и Морскому ведомству отменили