Сегодня, в Международный женский день, мы подводим некоторые предварительные итоги и нашей работы, работы летчиков. Почти все мы с первых дней Отечественной войны находимся на фронте и уничтожаем немецких захватчиков с воздуха.
20 тысяч боевых вылетов совершили мы, девушки. 25 тысяч часов находились в воздухе и оттуда сбрасывали смертоносный груз на головы врага.
Большой путь прошел наш гвардейский ночной бомбардировочный авиационный Таманский полк. Многие из нас участвовали в обороне Северного Кавказа. Мы громили врага на Кубани, в Тамани, на Керченском и Крымском полуостровах, в Белоруссии, дрались за освобождение Польши, а сейчас наносим удар за ударом по гитлеровцам в Восточной Померании.
За образцовое выполнение заданий командования полк награжден орденом Красного Знамени. Около 200 человек награждены орденами и медалями, в том числе двумя орденами – 60 человек, тремя – 230 человек, а 10 человек – четырежды орденоносцы. Недавно 13 летчикам полка присвоено высокое звание Героя Советского Союза, четырем из них – посмертно…
Наш полк сформирован из девушек-добровольцев, которые никогда не служили в Красной Армии. И вот здесь, в боевых условиях, на поле боя, Евдокия Бершанская, как командир полка, сумела сплотить дружный коллектив, который пользуется славой среди полков нашей авиационной дивизии…
Гитлеровцы презрительно называли наш самолет «Русс-фанер». Но на своих спинах и головах они почувствовали силу нашего великолепного самолета. Скоро «Русс-фанер» появится и над Берлином. Уже осталось недолго ждать.
Опубликовано в газете «Правда» 8 марта 1945 года.
Надпись младшего лейтенанта И. М. Ландышева на комсомольском билете
15 марта
Не ощущая страха, не чувствуя усталости в руках, я буду бить врага и до последней капли крови буду предан Родине своей!
Серьезные бои разгорелись в середине марта на штеттинском направлении. Наши части натолкнулись на глубоко эшелонированную оборону противника. Враг закопался в землю и огрызался артиллерийским и пулеметным огнем. 15 марта 1945 года подразделение, в котором воевал младший лейтенант И. М. Ландышев, с ходу прорвало первую линию обороны фашистов и завязало бои перед второй линией траншей. В самый разгар боя погиб командир роты. Командование принял на себя командир одного из взводов двадцатилетний младший лейтенант Иван Михайлович Ландышев и повел бойцов за собой. Они ворвались во вражеские окопы, вступили в рукопашную. Здесь Ивана тяжело ранило, но он продолжал руководить боем. Чувствуя, что силы его оставляют, он достал свой комсомольский билет и на последней странице кровью, сочившейся из ран, написал завещание. Комсомольский билет затем был передан на хранение в Центральный музей Советской Армии.
Из записной книжки военнопленного красноармейца Б. Н. Ноздрина
16 марта
…Я чувствую скорое освобождение меня от рабства. И в это время мне хочется описать всю свою жизнь, вспомнить все. Мне хочется описать те ужасы, которые творили немцы с покоренными людьми. Мне хочется описать всю ненависть к чуждому. Мне хочется описать всю любовь к России, которую я ощущаю, особенно сейчас. Я представляю, как хороша будет жизнь после войны, как будут уважать люди друг друга после этих тяжелых испытаний войны. Люди будут ценить друг друга…
У меня есть Россия. Я ей принадлежу всем своим существом, и жизнь моя для нее. А в России есть моя родина – Сибирь и красивое село Ушур, а там живет моя любимая с простым русским именем Маша. Там нет яблок и винограда, но там есть орехи, всякие ягоды, там мы вырастим и сады. Где бы я ни был, но о Сибири я никогда не забывал. Ее богатства, тайга – золотой лес и пушнина, ее поля – вторая Украина. А какая прекрасная ее будущность!..
* * *
Апрель. Австрия
Нас осталась половина – всех перебили. Вот уже два дня мы ничего не ели и работаем больше всех. Ночь работаем и днем. Меня покидают силы.
Родина! Увижу ли я тебя такой, которую я видел во сне. О родная моя Россия, непокоренная родина моя. Слова привета шлю тебе из тяжелого плена. Я мысленно гуляю по просторам Сибири, но силы покинули меня…
Я постараюсь припомнить все, все места, все издевательства, весь каторжный путь. И опишу все, все, если буду жив, то напишу книгу «В плену». Сейчас кое-что восстанавливается в моей памяти, и только одну дату я помню. Это было в январе, 17 или 18, 1942 г. Я был сильно ранен в голову около деревни Оскуй, Ленинградской области, Чудовского района. И больше я ничего не помню. Я очутился и опомнился в Минске, в лагере военнопленных. Я помню, около меня сидел студент в роговых очках, Костя, и пленный солдат – не то казах, не то башкир – Бисинчакеев. Потом ворота открыли и втолкнули старика. Он шел, растопырив руки, шевелил губами, что-то хотел сказать, но, видимо, не мог. По седой длинной бороде стекала кровь, а на лысой голове виднелась окровавленная рана – ему вырезали пятиконечную звезду. Он прошел еще немного и упал, потянулся, как после сна, и замер, с открытыми глазами. Мы подошли. «Профессор!» – воскликнул Костя и заплакал. Он мне рассказал, что это профессор, у которого он учился.
В Ужгороде меня встретила хорошо одетая русская девушка – Нина Морозова из Гомеля. Она просила меня убить ее, т. к. она под страхом оружия живет с немецким офицером. Я не убил ее, а переодел в солдатскую мужскую одежду, и она жила с нами за пленного солдата. Она долго жила с нами, потом солдаты из охраны заметили, что она девушка, и один немецкий солдат надругался над ней и зарезал у нас на глазах…
Борис Николаевич Ноздрин находился во многих лагерях военнопленных: под Минском, Барановичами, Люблином, Ужгородом, Будапештом, Веспремом, Шарваром. Когда наши войска вступили в Венгрию и Австрию, фашисты решили уничтожить русских военнопленных. Вместе с тысячами других советских людей в начале апреля 1945 года был расстрелян и Ноздрин. Записная книжка была обнаружена в кармане гимнастерки, когда советские бойцы хоронили тела замученных гитлеровцами людей. Этот скорбный документ затем был передан в ЦК ВЛКСМ.
Завещание бойца Владимира Чурсина
16 апреля
Иду в бой с полным сознанием задачи, поставленной партией коммунистам. И если погибну, то знаю, что отдал жизнь за Родину. Прошу боевых товарищей не останавливаться, пока не увидят стен Берлина.
Шли последние дни войны… Наши части наступали на столицу Германии. Гитлеровские войска отчаянно сопротивлялись.
Перед боем за Берлин девятнадцатилетний комсомолец Владимир Чурсин написал завещание. В бою он