12 марта «Золотая лань» зашла на остров Яву. Там у англичан сложились вполне дружелюбные взаимоотношения с местным правителем. Опять для услаждения слуха местного раджи раздували щеки дрейковские музыканты. «Народ здешний (как и их короли), – отметил в своих записях Флетчер, – добродушный, очень честный и обязательный. Мы накупили у них кур, коз, кокосовые орехи и овощи, которые они нам предлагали с такой любезностью и в таком количестве, что наполнили ими наше судно».
Индийский океан «Золотая лань» пересекла весьма удачно, без происшествий и нежелательных встреч. Погода на всем протяжении пути была спокойной, а ветра – попутными.
15 июня «Золотая лань» на полных парусах обогнула мыс Доброй Надежды, снова не встретив ни одного португальского судна.
Спустя месяц она пересекла тропик Рака, а 22 августа на траверзе судна обозначились на горизонте Канарские острова. Это значило, что до родных берегов осталось совсем немного. Несмотря на это, Дрейк удвоил число впередсмотрящих, да и сам уже почти не спускался в каюту. Ведь «Золотая лань» после кораблекрушения была практически разоружена, а встреча с испанскими судами могла произойти в любой момент. И снова судьба была благосклонной к Дрейку и его спутникам. Море было пустынным, и «Золотая лань» все ближе и ближе продвигалась к заветной цели своего долгого плавания.
И вот он настал – долгожданный день встречи с родиной! 26 сентября 1580 года избитая штормами и ветрами «Золотая лань» подошла к Плимуту. К этому времени минуло два года девять месяцев и 13 дней со дня начала экспедиции. В жизни Дрейка началась новая глава.
Глава девятая
В зените славы
Матросы меж тем нетерпеливо посматривали на шканцы. Почему Дрейк не дает команды на заход в Плимут? Почему медлит? А Дрейк действительно не торопился. Он ждал…
– Слева по курсу рыбачья лодка! – закричал наконец впередсмотрящий из «вороньего гнезда».
Когда лодка подошла к борту, Дрейк окликнул рыбаков:
– Вы англичане?
– Англичане! – прокричали те в ответ.
– Жива ли королева?
– Конечно, жива, что ей сделается! – удивились рыбаки вопросу. – Вы, наверное, издалека плывете?
– Издалека! – подтвердил Дрейк.
– Тогда в Плимут вам заходить не стоит, так как там недавно свирепствовал мор, установлен карантин, и никому высаживаться на берег не разрешено.
Известие было не из радостных для матросов. Дрейк же, наоборот, был весьма доволен. «Золотая лань» встала на якорь.
И все же, почему Дрейк не торопился заходить в Плимут?
Ох, непрост, весьма непрост был капитан «Золотой лани», чтобы бросаться в омут головой! Дело в том, что Дрейк еще не знал, как воспримет результаты его плавания королева Елизавета, а потому решил на всякий случай подстраховаться. Поэтому он и не вошел сразу в Плимутскую гавань, а, наоборот, отошел к небольшой скале недалеко от Плимута, где бросил якорь. Если Елизавета будет довольна результатом плавания, он всегда успеет ошвартоваться в Плимуте, если же его уже ищут для расправы, он всегда успеет скрыться в море. Куда плыть, вопроса не было, ведь у Дрейка имелось уже собственное королевство! Первым делом Дрейк написал письмо королеве, описав главные перипетии плавания, в конце сообщил о захваченных сокровищах. В Плимут он все же послал своего человека. Вскоре тот вернулся с женой Дрейка Мэри и мэром Плимута.
Беседа с мэром хорошего настроения Дрейку не прибавила. Как оказалось, Испания за время его отсутствия еще более усилилась, не только подавив мятежи голландцев, но и присоединив к себе Португалию со всеми ее колониями и огромным флотом. Рассказал мэр и о слухах вокруг якобы сказочных богатств Дрейка, о которых тогда много говорили по всей Англии еще до возвращения Дрейка. При этом чаще всего почему-то фигурировала сумма в 600 тысяч золотых дукатов. Самого же Дрейка многочисленные завистники уже прозвали «главным вором неизвестного мира».
– Ну а каков расклад сил среди окружения королевы? – хмуро поинтересовался Дрейк у мэра.
– Ряд советников во главе с канцлером Беркли настаивают на возвращении захваченных ценностей испанской короне, а для вашей милости просят заточения в Тауэре. Впрочем, влиятельные пайщики предприятия Уолсингем, Хеттон и в особенности граф Лестер были, наоборот, на вашей стороне.
– А что сама королева? – не без дрожи в голосе спросил Дрейк.
– В точности сказать не могу, но ходят слухи, что королева весьма недовольна вашими грабежами в Перу, – развел руками мэр, тут же спросив не без умысла: – Ну а что собираетесь делать вы?
Дрейк лишь вздохнул:
Ждать ответа на свое письмо от Ее Величества.
Недовольные матросы, не имевшие возможности сойти на берег и обнять родных, собираясь, гадали, что сделают с ними, когда их капитана отправят в Тауэр, и оставят ли им хоть что-то из награбленного.
Через несколько дней посланец привез ответ от королевы Елизаветы. Можно только представить, как волновался Дрейк, срывая королевские печати. Но ответ оказался более чем благосклонным. Елизавета приказывала капитану немедленно прибыть к ней, прихватив наиболее любопытные предметы из сокровищ.
Только тогда «Золотая лань» вошла в порт, который в тот момент оказался почти пуст. Поразительно, но великого мореплавателя из его великого плавания никто не встретил. Как оказалось, было воскресенье, и все горожане в это время находились в церкви на воскресной службе.
Что касается Дрейка, то он был весьма удивлен, полагая, что день его возвращения 26 сентября является понедельником. При этом шканечный журнал «Золотой лани» велся с большим тщанием, и там ошибки быть не могло. С «потерей дня» позднее разбирались английские ученые, которые и нашли ответ. Это сегодня морякам прекрасно известно, что при пересечении линии перемены дат в полночь меняется дата. Если судно следует в восточном направлении, то повторяется прежняя дата. Если же судно следует в западном направлении (а именно так плыл Дрейк), пропускаются одни сутки (одно число выпадает из календаря).
Появление Дрейка и его людей повергло Плимут в состояние шока. Дело в том, что Дрейка все давно считали погибшим, особенно с тех пор, как за полтора года вернулся на «Елизавете» капитан Винтер, который ничего не мог рассказать о судьбе своего адмирала. Людей с «Золотой лани» давно отпели в церкви, их жены считались вдовами, а дети сиротами… И вдруг они вернулись живыми. Разумеется, потом были радость встречи, объятия, слезы радости у тех, кто дождался возвращения с моря своих отцов, братьев и сыновей, и слезы горя у тех, кто их не дождался.