Кто умеёт по-русски речь гово´рити,
А кто можот же нынче послом по´словать?»
Говорил-де-ка Вася-королевич млад:
«Я бывал-де-ка, Вася, на святой Руси,
Я умею по-русски речь говорити,
Я могу-де-ка, Вася, послом пословать».
И говорил же ведь тут да Кудрёванко-царь:
«Ты садись-кася, Вася, на рыменчат стул,
Ты пиши-ка ёрлоки да скорописчаты,
Ты пиши, набивай да красным золотом,
Ты садись-кася, Васька, на добра коня,
Ты вези ёрлоки да в красён Киёв-град».
И тут где-ка Васька не ослышался,
Он садился-де-ка, Васька, на ременчат стул,
Он писал ёрлоки да скорописчаты,
Он писал, набивал да красным золотом,
Он скоре же того да запечатывал.
И садился тут Васька на добра коня,
Он поехал-де, Вася, в красён Киёв-град,
Он полём-то едёт, не дорогами,
И в город заезжаёт не воротами,
Мимо те он стены городовые,
Мимо круглы ти башни наугольния, —
Он прямо ко Владимиру на широкой двор.
Он поставил коня да середи двора,
И не приказана коня, да не привязана,
Он сам-де пошёл да светлу светлицу.
Он двери отпират да с пяты на пяту,
Запираёт он двери скрепка-накрепко,
Он не кстит-де своёго лица чёрного,
Он с князём Владимиром не здоровался,
А княгины Опраксеи челом не бьёт,
Он князям, боярам головы не гнёт,
Он клал ёрлоки да на дубовой стол,
И стал-де во место во посыльнёё,
Да ко той он к ободверинке дубовое.
И говорил-де-ка тут да всё Владимир-князь:
«Уж ты ой есь, стар казак Илья Муромец!
Ты бери-ка ёрлыки да скорописчаты,
Ты бери-ка ёрлыки да распечатывай,
И распечатывай ёрлыки да вслых прочитывай».
И тут-де Илейка не ослышался,
Он брал ёрлоки да скорописчаты,
Он читаёт ёрлоки да скорописчаты,
Он читал ёрлоки да головой качат:
«А-й ещё грозно нынь у вора написано.
Да и страшно у собаки напечатано:
„Уж я Киев-от град да я в полон возьму,
Уж князя Владимира под меч склоню,
Я княгину Опраксию за себя возьму,
Уж я Божьи ти церкви все под дым спущу,
Я честны ти монастыри все ро´зорю,
Я над че´стныма вдовами да надругаюся“».
И говорил тут-де Владимир таково слово:
«Уж ты ой еси, Васька-королевич млад!
Уж ты дай-кась нам строку хошь на три года».
Не даваёт Васька строку ту на три года.
«Уж ты дай-кась нам строку хошь на три месяца».
И не даваёт Васька строку на три месяца.
«Уж ты дай-кась нам строку хошь на двенадцать дён, —
Да бессрочных на земли ведь прежде не было:
Мы пойдём нынь на дело-то на ратноё,
Да на то побоищо на смертноё,
Да ведь надобно же ведь тут нам покаяться,
И покаяться нам да причаститися».
Даёт им Васька строку на двенадцать дён.
И пошёл-де-ка Васька из светлой грыдни,
Он садился-де-ка, Васька, на добра коня,
И уехал он во силу да во неверную.
И говорил где-ка Владимир таково слово:
«Уж ты ой еси, стар ка´зак Илья Муромец!
Ты бери-кася трубочку подзорную,
Мы пойдём-ка с тобой да на высок балкон,
Мы посмотрим-ка силу ту неверную».
И брал тут Илейка трубку подзорную,
И выходят они да на высок балкон,
И смотрели да по чисту полю,
И во все во чотыре во стороночки, —
И во чистом поле силы только синь сине´т.
«Пойдём-ка, Илейка, в светлу светлицу».
И заходят они да в светлу светлицу,
И говорил тут Владимир таково слово:
«Уж ты ой есь, стар казак Илья Муромец!
Ты садись-кась, Илейка, на рыменчат стул,
Ты выписывай русских всех богатырей».
Тут-де Илейка не ослышался,
Он садился, Илейка, на ременчат стул,
А говорит тут Владимир таково слово:
«Во первых пиши Самсона Колыбанова,
Во вторых пиши Добрынюшку Микитича,
Во третьих пиши Олёшеньку Поповича,
И во четвёртых Гаврыла Долгополого,
Во пятых Луку Толстоременника,
Ты Луку-де, Матфея, детей боярскиих,
Ещё пиши Рощу Росшиби колпак,
Росшиби колпак Рощу со племянником, —
И промеж тем ты, Илейка, кого сам ты знашь».
И тут-де Илейка не ослышался,
Он выписал тридцать без единого,
А тридцатой-от сам да Илья Муромец.
И говорил тут Илейка таково слово,
Он призвал Олёшеньку Поповича:
«Уж ты ой еси, Олёшенька Попович млад!
Поезжай-ка, Олёша, по святой Руси,
Собирай ты, Олёша, всех богатырей, —
У тебя хоша коничёк-от маленькой,
И маленькой коничёк, удаленькой».
И тут-де Олёша не ослышался,
Он поехал, Олёша, по святой Руси:
Он полём-то едёт, как сокол летит,
Он горы ти, долы промеж ног берёт,
Он мелки ти реки перескакиват.
Он объехал, Олёша, по святой Руси,
Он собрал-де русских всех богатырей.
Приезжали они да в красён Киев-град,
И повёлся у Владимира почесьён пир,
И все они на пиру да напивалися,
Они все на честном да наедалися,
Они все же ведь тут да пьяны-весёлы.
И пошли-де они тут по городу,
И по тем же по царевым бо´льшим кабакам,
Они пьют зелено вино, вино безденёжно.
И говорят же тут князя ти ведь, бояра:
«Уж ты батюшко Владимир стольне-киевской!
Уже пьют у нас богатыри зелено вино,
Они пьют зелено вино безденёжно,
И об ратнём-то деле не печалятся,
И хотят они уехать вон из Киева».
И тут же Владимир стольне-киевской
И посылаёт же он да слугу верную:
«Ты поди-кася, моя да слуга верная,
Созови ты старого Илья Муромца».
И тут-де слуга да не ослышалась,
Пошла по царевым большим кабакам
И пришла ко старому Илье Муромцу:
«Уж ты ой есь, стар казак Илья Муромец!
Тебя звал-де-ка ныниче Владимир-князь».
И тут-де Илейка не ослышался,
И приходит ко Владимиру во грыдёнку:
«Уж ты батюшко Владимир стольне-киевской!