— Откуда они знают, мои это вещи или ее? Детские спрячу куда-нибудь. Или можно сказать, что готовимся к малышу. И детскую обустроили? Да, классно все получится!
— Блядь, Лейла! Ты понимаешь, что вообще предлагаешь мне?
— Да все будет хорошо! Они просто посмотрят и успокоятся!
— Кире это не понравится!
— Скажешь, что клининг заказывал. Она и не узнает ничего!
Зачем Кире клининг? Она сама как клининг, все сверкает вокруг.
— Я не знаю, Лейла. Мне вообще не до этого! — стону я, сжимая виски пальцами. В голове ноет и пульсирует от боли.
— Что такое? Голова опять? — обеспокоенно вопрошает девушка.
— Да. Раскалывается просто!
— Я могу приехать, сделать массаж!
— Не надо! Я выпью таблетку.
Сделала уже раз, хватит, дрочил в душе как малолетка. Противно так было потом, словно жене изменил. Вообще с этим пора завязывать. Находясь вдалеке, невольно начинаю замечать красоту своей фиктивной жены. Фарфоровую кожу, изящные руки, стройную фигуру. Лейла всегда сдержана, практически не ругается матом и очень умна. В Лондоне она занималась изучением мировой истории, а сейчас составляет родословные на заказ. Ей безумно нравится копаться в архивах, выстраивая, как по нотам, истории той или иной семьи.
— Выпей и ложись спать. Ты голодный?
— Доставку закажу, не маленький.
— Как так они уехали? Ты же предупредил, что прилетишь?
— Она заблокировала меня опять, видимо.
— Ох, Макар. Бедняжка. Но ее тоже можно понять, одна растит девочку. Но ты ведь для них стараешься, — журчит Лейла. — На благо семьи работаешь.
— Для них, — хмыкаю. — Для кого еще.
— Так что с папой решим?
Я судорожно соображаю, что можно придумать, и ничего не идет на ум. Пожалуй, план Лейлы, это лучшее решение в этой ситуации.
— Окей. Я дам задание Артуру, чтобы он все здесь подготовил и передал тебе ключи. Вещи Киры не трогай, ради бога, и ничего не перекладывай. Она заметит и будет пиздец!
— Да мы только чай попьем и все, — смеется казашка. — Не волнуйся ты так. Я ведь не враг себе. Ты ведь с нами будешь, проконтролируешь все?
— Меня не будет.
— А куда ты?
— К своим полечу, не в Москве ведь сидеть! — начинаю сердиться. Ересь какую-то спрашивает.
— А что мне папе сказать? — ахает в ответ.
— Да что угодно, придумай что-нибудь. Хоть на похороны улетел к двоюродной бабушке. Похуй вообще!
— Он не поверит.
— Я лечу к своим девочкам. Остальное неважно. Поняла?
— Хорошо. Ты там не отсвечивай сильно. Мало ли, вдруг кто увидит. Сам понимаешь!
— Понимаю, не дурак!
— Береги себя, Макар. Я волнуюсь. Наверное, нужно показаться врачу. У тебя часто голова болит. Я могу записать тебя.
— Спасибо! — резко обрываю ее. — Сам справлюсь!
Иногда она словно черту переходит со своей заботой. Возможно, из нее получилась бы неплохая жена, но многому надо поучиться у Киры. Та прекрасно готовит, печет пироги, идеально ведет хозяйство, горячая в постели. Идеальная спутница. Лейла же довольно не приспособлена, сказывается рождение с золотой ложкой во рту. Готовит не очень, гладит отвратительно. В Бухаре даже пришлось искать помощницу по хозяйству. Хотя, она ведь ненастоящая жена, но сама вызвалась.
Прохожу на кухню и варю себе кофе. Делаю все привычно, на автомате, в холодильнике шаром покати. Кира подготовилась к отъезду, и, видимо, избавилась от продуктов, чтобы не протухли. В шкафчике над микроволновкой нахожу две пачки лапши быстрого приготовления. Усмехаюсь, и ставлю чайник. Сто лет не ел доширак.
Оформляю билеты до Екатеринбурга. Ближайший рейс только на завтра, на три дня. Пусть так, быстрее все равно не получится. Хоть высплюсь, устал зверски.
Снова пытаюсь дозвониться Кире, но она не отвечает. Тогда я набираю Сашу Муркину. Мне срочно нужны подробности завтрашнего бракосочетания.
Глава 28. Кира
Мы прогуливаемся по вечернему Екатеринбургу. Жара спала, воздух теплый и сухой. Играет музыка, гуляют люди, по Исети плавают прогулочные катера. Высотные здания красиво подсвечиваются, бизнес-центр «Высоцкий» сверкает своими огнями.
— Боже, как же здесь красиво! — хлопаю в ладоши от восторга. — Скажи, Сашка?
— Здесь всегда было красиво! — пожимает плечами подруга.
— Ну, не так! Театр драмы перестроили, набережную поменяли. А «Плотинка» как расцвела. А «Гринвич» видела? Помнишь, мы туда в кинотеатр ходили?
— Ага. В среду, в студенческий день? — прыскает от хохота Сашка.
— Да. С парнями из соседней комнаты. Они нам поп-корн купили, а с собой пива протащили в зал. Одно что, спортсмены!
— Боже! — стонет подруга, держась за живот. — Ну и кринжатина!
Я качу перед собой коляску со сладко спящей Ясей, а Тая впереди резво катит на беговеле. Шустрая такая, ужас!
— Кроссовки помнишь мои? — снова прыскает Саша.
— Паленые Баленсиаги? — припоминаю я. — У них подошва отклеилась, а ты ее суперклеем пыталась приладить на место.
— Ага. И пальцы приклеила. Еле оторвала.
Мы еще долго вспоминаем первый курс, общих знакомых. От воспоминаний на душе становится тепло и приятно. Забавное было время.
— В кафе, может, присядем? — киваю на итальянский ресторанчик «Донна Олива». — Я проголодалась.
— Давай. Таюша! — кричит подруга. — Возвращайся!
— Куда? — оборачивается темная головка с двумя веселыми хвостиками.
— Кушать пойдем.
— Пиццу? — загораются детские глазенки.
— Если хочешь, пиццу!
— Хочу! — хлопает в ладоши крестница. — А Яся что будет?
— Молочко! — хихикаю я, ощущая покалывание в груди. Молоко приливает, пора бы уже Ясеньке просыпаться.
— Фу! Не люблю молоко! А она будет пиццу?
— Ей еще нельзя. Она очень маленькая.
— А конфеты можно? — хитро посматривает на меня малышка.
— Тоже нельзя. Только молочко!
— Как же ей грустно, наверное!
Мы с Сашей смеемся и усаживаемся за столик, по периметру кафе горят желтые фонарики, играет приятная музыка. Народу достаточно много в пятничный вечер. Замечаю, какие, все-таки, здесь живут красивые люди. Стильные и модные. Свободные.
Официант принимает наш заказ и приносит Таечке раскраску и карандаши, а Яся ожидаемо просыпается. Я прикрываюсь пеленкой, оголяю грудь и кормлю ее.
— Мне Макар звонил! — сообщает Саша, сминая салфетку. Переживает за меня.
— Зачем?
— Узнавал, в каком ЗАГСе у нас роспись и где будет проходить свадьба.
— К чему ему эта информация? — равнодушно спрашиваю, а у самой пульс учащается. Он что, прилетит сюда? А как же его породистая кобыла?
— Я думаю, приедет. Жаловался мне, что ты на связь с ним не выходишь, игноришь.
— Бедняжка. Пожалеть его надо?
— Нет. Жалеть точно не стоит. Но поговорить вам надо.
— Саша! — ахаю. — Ты себя слышишь вообще? Что за двойные стандарты?
В свое время она, как и я, внесла Юмшанова в черный список. Он ее с собаками искал, чтобы поговорить.
— Я стала мудрее! — довольно улыбается Александра.
— Я