Единственное, что омрачает, нам постоянно приходится прятаться. Гулять с Ясей мы выходим уже ближе к одиннадцати вечера, когда темнеет. В кафе и ресторан тоже не имеем возможности сходить, чтобы не попадаться публике на глаза.
Макар живет в нашем номере, и я не могу надышаться нашим счастьем. Стыдно признаться, но я, наконец, дышу полной грудью, находясь рядом с ним. Эмоции будоражат мое тело, и я плачу. На этот раз от счастья. Все-таки, гормоны до сих пор не вернулись в норму и меня штормит.
Муж ловко управляется с Ясей и поражается тому, какая взрослая она становится. Разумеется, он запомнил ее лежащим кабачком. А сейчас она научилась улыбаться, держать головку, реагировать на звуки. Ей очень нравится лежать у папы на ручках, засыпать на его груди, посасывая кулак.
Эти дни мы не ссоримся. Я вижу, что Макара что-то беспокоит, но, когда спрашиваю, он тут же расплывается в улыбке и целует меня. Страстно и жадно, никак не насытится. Мы занимаемся разным сексом, быстрым, жестким, неспешным. Я кайфую от его присутствия в нашей жизни. И мне безумно не хочется расставаться.
— Милый, — спрашиваю я, когда мы лежим в кровати после очередного секс-марафона. Эмоции слегка улеглись, и обстановка располагает к разговору по душам. — А у тебя были мысли переспать с Лейлой? Она красива, постоянно находится рядом. Я же часто злилась на тебя, мы ругались. Хотелось тебе?
Макар крепко обнимает меня, наши ноги переплетены, в свете торшера я любуюсь его прекрасным, мужественным лицом.
— Нет, моя хорошая! — умиротворенно мурлыкает муж. Расслабленный и довольный, как сытый кот. — Ни разу. И в мыслях не было изменить тебе.
— Я такая глупая! — вздыхаю. — Понимаю, что нужно заткнуться порой, но не могу. Ты ведь для нас стараешься, для нашей семьи.
— Мне очень тяжело находиться с ней в одном пространстве. Другая культура, воспитание, даже еда, блин. Она ест баранину и говядину.
— О, ты же их терпеть не можешь! — тихо смеюсь, поглаживая его по груди. Верю ему. Бесконечно верю. — А как Гийом?
— Нормально. Я не лезу в их отношения. Гийом стал ее первым мужчиной, Лейла очень к нему привязана. Не знаю, что у них может быть общего, но она его безумно любит.
— Когда нам нужно прилететь с Ясей?
— Для меня, чем раньше, тем лучше. В среду я уже принимаю дела.
— О, — выдыхаю, судорожно соображая. — Мы здесь до пятницы. К родителям поедем завтра, как тебя проводим. Познакомлю их с Ясей. Там погостим и вернемся в Москву.
— Вы можете поменять билеты и прилететь раньше? — предлагает варианты муж.
— Я не знаю, когда еще мы увидимся с родителями. Хотя бы пару дней там побыть.
— Они не пьют?
— Нет. Все хорошо!
С мамой мы помирились. В один день я достала ее из черного списка и позвонила. Мы долго разговаривали, она плакала и просила прощения. Сейчас переписываемся, я скидываю ей фото Ярославы и забавные видео. О Макаре больше не разговариваем. Эта тема закрыта.
— Сколько времени нужно вам собраться в Москве?
— Думаю, к понедельнику. Вещи соберем, отправим. Артур поможет мне.
— Прекрасно! Через десять дней мы будем все вместе! — шепчет Макар, зарываясь носом в мои волосы. — Даже не верится!
— И мне не верится! — от предвкушения воссоединения, даже голова кружится. Поехать за своим мужем в Тюмень? Почему нет, черт побери! По сути, что меня держит в Москве? Ничего. Я даже учусь дистанционно!
Пусть даже он не будет всецело нам принадлежать, и периодически оставаться на ночь, это лучше, чем находиться в тысячах километрах друг от друга.
На утро мы с Ясей его провожаем. Я едва сдерживаю слезы, хотя понимаю, что это ненадолго. Совсем скоро мы снова увидимся. Долго целуемся на прощание, Ярослава здесь же, на руках. Треплет меня за волосы и улыбается. Когда дверь за Макаром закрывается, я глубоко вдыхаю и считаю про себя до десяти. Я не буду больше плакать. Клянусь!
Спустя пару часов мы едем в комфортабельном такси к моим родителям. Я не была в родном городе четыре года. Как уехала оттуда поступать в Екатеринбург, так больше и не вернулась. Мама отправляла мне кое-какие вещи транспортной компанией и однажды приезжала сама в Екатеринбург.
С папой мы никогда не были близки. И если о маме у меня есть хоть какие-то теплые воспоминания, отец же в моей памяти запечатлен вечно пьяным, плохо пахнущим мужиком. Он ломал маме нос, пробивал голову горшком от цветка, не знаю почему, она всегда его прощала.
У меня долгое время были нервные тики от отвратительных сцен дома. Когда он превращался в чудовище, кричал гадкие вещи и замахивался на маму, я всегда бросалась на ее защиту, но он откидывал меня как котенка. Тогда я бежала за помощью к соседям, обязательно кто-то приходил и утихомиривал его. Однажды, перепало и мне. Он отходил меня резиновым шлангом от стиральной машины за то, что я притащила домой котенка. Пушистик оказался блохастым, и отца покусали кровососы. Как сейчас они скачут перед моими глазами. Не знаю где, но он раздобыл керосин, и я несколько раз мыла полы этой керосиновой водой, ползая на коленях и скуля от страха. После третьего раза наступила расплата, синяки сходили примерно месяц. Были каникулы, в школу я не ходила, поэтому, никто и не заметил. Котенка вышвырнули вон, а у меня на всю жизнь отбили охоту заводить домашних животных. Сейчас я понимаю, что это была острая потребность иметь какое-то живое существо, кто бы меня любил и радовался появлению. А не смотрел косо, как на лишний рот.
Глава 35. Кира
Яся сладко спит всю дорогу, в багажнике такси лежит коляска и чемодан с вещами. Я не стала собирать все, только самое необходимое. Ирина Павловна с интересом поглядывает по сторонам.
— Я никогда не видела такой густой лес, — ошеломленно шепчет она. Мы мчимся по односторонней дороге на север области. — Такая красота!
Места у нас красивые, очень. Горы покрыты густыми лесами, богаты хвойными и лиственными породами, в них обитают бурые медведи, волки, рыси, лоси и соболи. Лосей я боюсь особенно. Они часто бегут на свет и попадают под колеса автомобилей.
Телефон в руке вибрирует. Это Макар. Сообщает о том, что прилетел в Москву и едет домой. Лейла живет в отеле, завтра утром у