— Обещай, что поговоришь с мужем!
— Обещаю!
Мы болтаем еще около часа, когда возвращаются с прогулки Яся и Ирина Павловна.
— Божечки! — кричит Саша, принимая на руки мою дочь. — А кто это у нас тут такой сладкий? Это чьи тут щечки такие вкусные? Ясины!
Девочка с интересом следит за моей подругой и заливисто хохочет.
— Блин, ну какая же классная булочка у вас! А пахнет как! Молочком! — восхищается подруга, крепко прижимая к себе пухленького пупса в розовом бодике с медвежатами.
Пока я готовлю ужин, играет и водится с ней. Я отвлекаюсь рядом с Сашкой, мы обсуждаем прошедшую свадьбу, подарки и впечатления. Фото еще не готовы, я с нетерпением их жду.
Проводив подругу, мне снова становится невыносимо одиноко. После нашего последнего разговора, когда Макар попросил паузу, я впала в истерику. Рыдала до икоты, уливаясь слезами. Я не знаю, что испытывает человек, когда из жизни уходит кто-то очень близкий и любимый. Но мне кажется, примерно такие же ощущения. Бывший муж пояснил, что пауза нужна нам обоим, потому что мы устали очень. Плюс он уезжает на нефтегазовые месторождения почти на неделю, Артура в Тюмени нет, не Лейле же нас встречать.
Каждый день он неизменно интересуется, как наши дела, я всегда отвечаю, что хорошо. На этом диалог заканчивается, я не хочу разговаривать. Мне кажется, я теряю его, и ума не приложу, что могу сделать для его возвращения обратно. Одно знаю точно, если он спит с Лейлой, это конец. Я не прощу его. Никогда в жизни. Это ведь не просто физический контакт. Измена начинается гораздо раньше, когда человек в мыслях начинает думать о другой.
На следующий день неожиданно заболевает Яся, я вызываю врача, который диагностирует ОРВИ. Артур привозит нам лекарства, фрукты и спрашивает, чем еще можно помочь.
Мне не нравится, как он на меня смотрит. Сочувствующе.
— Не нужно на меня так смотреть, Артур! — твердо прошу его.
— Как? — округляет он глаза и краснеет.
— Ты жалеешь меня! А меня не нужно жалеть — это мой выбор!
— Я восхищаюсь Вами, Кира Юрьевна. Вашей силой и несгибаемостью духа. Вы не так меня поняли.
Меня накрывает волна смущения. Я вообще в людях не разбираюсь, видимо.
— О, извини. Я сама не своя эти дни.
— Я все понимаю, не извиняйтесь.
— Макар продлил контракт с тобой? На какой срок?
— Нет. Я больше на него не работаю! — с улыбкой сообщает молодой человек.
— Как не работаешь? — ошарашенно спрашиваю.
— Ну, как и договаривались. Я работал до того дня, как вы с Ярославой должны были лететь в Тюмень. Макар Денисович прислал расчет.
— Господи! А я звоню тебе, как раньше. Прости, пожалуйста! — судорожно хватаю телефон, чтобы перевести ему деньги за услуги. — Сколько с меня?
— Ничего не нужно, Кира Юрьевна. Перестаньте. Мне несложно!
— Ну как же? Неправильно это.
— Все в порядке! — уверяет меня Артур. — Мне пора. Звоните, если понадоблюсь.
Глава 44. Кира
Практически неделю мы лечимся, после Яси заболеваю я. Температура шкалит под тридцать девять, и я как в бреду. Усилием воли, поднимаюсь с кровати, меняю подгузник дочери, кормлю ее, играю. Из лекарств пью только парацетамол и клюквенный морс. Больше мне ничего нельзя. Сашку к себе не пускаю. Не хватало еще им заразиться.
От Макара привозят жутко дорогую куклу для Яси и очередной шикарный букет пионов с открыткой, в которой написано «Я вас безумно люблю, мои девочки». Каждый день он справляется о нашем самочувствии и подбадривает. Я отвечаю односложно. Сил совсем нет. Ни моральных, ни физических.
Мне становится легче на четвертый день болезни. Наконец-то, я не чувствую слабость и даже варю себе куриный бульон, который с аппетитом съедаю. Я еще сильнее похудела, на бедрах даже кости торчат. А вот грудь, наоборот, меня радует. Наполненная и круглая. Очень красивая.
Привожу себя в порядок, прибираюсь дома, отправив Ясю гулять с няней. Погода стоит великолепная, и вечером мы выходим на прогулку вместе. Я встречаю Таню, соседку. Ее сын старше Ярославы на три месяца, и уже вполне себе уверенно сидит в коляске. За своими переживаниями, я даже не заметила, как дочке исполнилось четыре месяца. Она уже научилась переворачиваться и опираться на ручки. Бесконечно гулит и улыбается. Чудо, а не ребенок.
Непринужденно болтая, мы прогуливаемся в парке, а затем возвращаемся в наш двор. Тепло попрощавшись, я качу коляску в направлении подъезда, как взгляд напарывается на высокую, сильную фигуру своего мужа. Он спешит к нам, перескакивая невысокое ограждение, широко расставив руки.
Я останавливаюсь на месте и не могу поверить своим глазам. Макар!
— Кира! — подхватывает меня руки и кружит на месте. Большой, сильный, невозможно красивый. На нем надета белая рубашка и темно-серые чиносы, на глазах — модные солнечные очки. — Господи, наконец-то. Как же я скучал!
— Макар! Мы во дворе! — цежу я, пытаясь вырваться. — Нас увидят.
— Похуй! Я все решил уже, все вопросы! Мы снова будем вместе и будь, что будет. Так больше не может продолжаться. Вы — мои!
— Поставь меня, зайдем домой и поговорим обо всем.
— Да, конечно! — он опускает меня на землю и заглядывает в коляску. Оттуда, весело поглядывая, смотрит глазками-смородинками Яся. Она мусолит ухо зеленого шуршащего зайца. — Яся, солнце мое. Иди к папе!
Ярослава хмурится, а Макар берет ее на руки, вдыхая в себя неповторимый детский аромат. У меня в глазах стоят слезы — это очень трогательная картина. Раевский что-то приговаривает дочери, не выпуская меня из поля зрения. Осматривает внимательно, словно видит впервые. На мне надет комбинезон с шортами, а на голове — объемная шишка. Я без макияжа совсем. Только румяна и хайлайтер.
Спустя пятнадцать минут мы сидим на нашей кухне. Ярослава лежит на развивающем коврике в гостиной, весело брякая ногой по погремушке.
— Кира! — проникновенно глядя мне в глаза, произносит Макар. — Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты меня простила за все, но я обязательно что-нибудь придумаю. Я положу к вашим ногам весь мир. Каждый день наполню нескончаемым счастьем. Отвечу за каждую твою слезинку. Я так тебя люблю! Ясеньку. Какую прекрасную дочь ты мне подарила. Самую красивую на свете.
— Ты надолго приехал? На день? Куда потом? Рим? Париж? Загреб? — холодно спрашиваю я.
— Я приехал навсегда, моя родная.
— А как же ваш «проект»? — акцентирую внимание на последнем слове.
— Да все по пизде пошло, — усмехается Макар, делая глоток кофе из чашки. — С Казахстаном