бешеная химическая реакция
беспредельное месиво
никакого пола
печень целует печень
это любовь в себе самом
к себе самому
без вины
без повода для разрыва
саксофон-сопрано ему в ответ:
чёрные пумы землетрясений
бродят по моему телу
я так люблю целовать заусенец
на большом пальце
правой ее руки
я так люблю ловить
ее запах
в своих простынях
что мне в себе убивать
каждый день
как не ее
издаёт
протяжно-щемящее ля
виолончель молчит
смуглая рука девушки
на ней —
заусенец на большом пальце
прикрывает
мокрые трусики
инструмента
Оргазм 38,4
В. Купцову
на пористой плоти грунтованного холста
художник закидывает бедро за голову
руку – за треугольник женской груди
потом – за границы холста
переплетает прямые и курчавые волосы
завязывает два тела
почти
морским узлом
худо-худо-худо мне —
отстукивает его голова
он достаёт из подмышки градусник —
ртутный столбик мерцает
под лампой накаливания
показывает температуру тела – 38.4
ищет на книжной полке аспирин —
не находит
художник разламывает стопу
воображаемой модели —
по вертикали
соединяет с рёбрами —
там где сердце
там где небо
сухими потрескавшимися губами
ритмично нашептывает —
человек совершенный дышит пятками
человек совершенный дышит пятками
подписывает картину
в правом нижнем углу —
оргазм 38.4
никто никогда не узнает —
почему 38.4
он так решил
вновь не находит аспирин
я забираюсь
в коробку из-под обуви —
это моя единственная свобода
если смогу в ней удержаться
если смогу уместиться
под крышкой
я так решила
никто никогда не узнает где я
это мой оргазм 38.4
мой аспирин
Птеродактили (или художник в позе лотоса)
Андрею Красулину
1
птеродактили коробок
дышат шершавой кожей
страха
шершавым потом знания
их чуткая кожа —
граница
свободы и не свободы
коробки то открывают
то закрывают свои крылья
невидимым ключом
когда им вздумается
художник рисует их на бумаге
спасает из винно-водочного отдела
из помойки
иногда – они приходят сами
он подвешивает их к потолку
на тонких веревочках спасения
краткая жизнь инсталляции —
не его дело
2
кисточками бровей
остриями носов
тяжестью век
лица выглядывают из бетонных стен
так и не успев
до конца проявиться
время как негатив фотопленки
как грубая раскалённая лава —
однажды
вынырнув из неё
не успеваешь связать слов
даже двух слов
и
проваливаешься опять
в тот вязкий первородный кисель —
только
успеть бы
вдохнуть
не сдохнуть
один раз – вдохнуть
потому
работы не продаются
3
для художника бумага —
разговор с вечностью
языком пространства
бумага – везде
как главный материал
геометрии жизни —
ее пернатости
ее свободы
ее непостоянства
ее глины
бумага притягивает буквы
буквы
их формы
ему нравятся
как нравятся предметы
но
буквой
нельзя изобразить мысль
у него не получается:
рука выводит букву —
мысль теряется
смысл теряется
останавливается жизнь
буквы для него —
слишком новое
существуют
лишь бумага
и пыль
первоматериала
4
манипуляции пространством —
попытка создания бесконечного
через скоропортящееся —
через бумагу
через то что горит
через то с чего
не снять пыль водой
но
только этим
на миг
а значит – навсегда
можно взять в плен пространство
взять в плен пространство —
освободить человека
от тлена
от смерти
однажды
он видел
как снимают
посмертные маски лица и рук
придумал —
смерти нет
5
мы сидим с художником
в позе лотоса
нужно выдохнуть
и стать рыбой – говорю я
нужно быть человеком-дзен —
отвечает он
дзен-дзен —
пролетает мимо велосипед
с пяти лет
время как
воспалённые гланды
с пяти лет
мучаюсь – вечностью
мучаюсь – бесконечностью
мысль не движется —
продолжает он
Бабочка на игле
хирург боится уколоться —
он оперирует больную спидом
красивую девушку
бывшую героиновую наркоманку
– уже пять лет как вылечилась —
повторяет она до операции
несколько раз повторяет
на ее руках вместо вен – рубцы
под резиновыми перчатками
расползаются ткани
они расползаются
как у девяностолетней
рваными кусками
наворачиваются на веретено прошлого
на шашлычный вертел настоящего
хирург боится уколоться
он не скрывает страх
он как будто отмеряет
линейкой
свои движения
его взгляд
как первородный бульон
в нем медленно плавают
скальпель игла
рука медсестры
он —
бабочка на одноразовой игле
башенного крана
так и мы —
с оглядкой