Всплачет: «Забудь о Мельпоме –
не! Нет?! К шаману… Дурь прогоркла».
Квасишь… опустошив опять
Очередной, очередную?
Во снах пытаешься обнять
Мечту-блудницу. Росчерк: «Ну их!
Руины завтрашнего дня!»
Глотаешь клофелин безумий.
Души потёмки – западня –
Мелькнувшей одичалой музы…
Сплюнь же… калейдоскоп тревог!
Засос чернильным поцелуем –
Верлибр… Merci, Eugene, его
(письмо) храню я. Избалуешь…
Помяну разлуку встречей…
Помяну разлуку встречей,
Полюбив тоску глуши.
Где закат широкоплечий
Из саран пугливых сшит.
Тополя снегами схлынут,
Стрекозой взметнется пух.
А обозы мыслей ссыльных
Поглотит еловый хруст.
Помяну разлуку встречей,
Пригубив мечты настой.
И в стихах увековечу
Еле слышное «постой»…
Девять граммов нетто
Что скандалишь, вьюга, что декабрь тревожишь?
Запрягает звёзды полумесяц-сторож.
Прослезись, икона, помолитесь, свечи,
Покидаю пристань ради новой встречи.
(Обезумел Петер, да и я не Грета.)
Знать, тоской по дому страннице согреться.
Не гневитесь, сопки, не хворайте, ели.
Неспроста хвоинки дней заиндевели.
Серебринки пепла отпоют погосты.
Все мы в этом мире заплутавшем гости.
Сбережёт надежда помыслов порывы.
Крест моей любови из могилы вырыт…
Подивится, вспыхнув, пришлая планета:
Золотится в небе девять граммов нетто…
Не напраснуй, вьюга, тлен не растревожишь.
Упорхнули звёзды, растрепались вожжи.
Всего лишь снег
Я не раскаиваюсь, нет…
И не молю о снисхожденье.
Снежинки – это просто снег,
Еловый снег и хвои жженье.
Взъерошен лес, взъерошен смех.
Лавины сход. Созвездий зелья.
С небес сорвавшееся «Эх…»
В сугробы сна и запустенья.
Лишь на пожарище светил
(Венерой Марс обезоружен)
Глядит с иконы девясил
Кошачьим взглядом равнодушным…
Андрей Рубанов
Андрей Рубанов родился в 1969 году в селе Узуново Серебряно-Прудского района Московской области. В 1982–1991 гг. проживал на востоке Московской области, в городе Электростали. В 1987–1989 гг. проходил срочную службу в ПВО. Учился на факультете журналистики МГУ. Работал корреспондентом многотиражной газеты, строительным рабочим, шофёром, телохранителем, занимался предпринимательской деятельностью.
В 1996 году заключён под стражу по обвинению в мошенничестве. В 1999 году полностью оправдан. В 1999-2000 гг. жил в Чечне, где работал пресс-секретарем первого заместителя полномочного представителя Правительства РФ в Чеченской республике.
Дебютировал как прозаик в 2005 году. Автор нескольких романов и сборников рассказов в жанре автобиографической прозы (или «нового реализма»), а также фантастики в жанре биопанк.
Финалист премий «Национальный бестселлер», «Большая книга», «АБС-премии». Лауреат премии «Ясная Поляна» за роман «Патриот» (2017).
Пацифик
В конце зимы мне пришло письмо из редакции журнала «Объява».
Журнал считался самым модным в Москве, каждый его тираж – стотысячный – разлетался за считанные дни.
Журнал «Объява» задавал стандарты остроумия и художественного свободомыслия; в журнале исповедовали правило «как скажем, так и будет».
Юные девочки вырезали иллюстрации из журнала «Объява» – портреты рок-звёзд, актёров, писателей – и вешали на стены своих спаленок.
Каждый пятнадцатый пассажир московского метро, если это был молодой человек, держал в руке свежий номер журнала, жадно изучая его от корки до корки.
Журнал «Объява» напечатал обо мне несколько статей с фотографиями; он сделал меня знаменитым и даже немного модным.
Теперь этот дружественный журнал предлагал мне командировку в любую точку земного шара, на мой выбор, с условием, что я напишу о путешествии объёмную качественную статью.
Столь шикарная халява выпадала мне впервые в жизни, и я даже заподозрил ошибку. Меня, видимо, перепутали с Прилепиным или с Шаргуновым? Или с какими-либо такими же известнейшими, мелькающими в телевизоре?
Сгоряча ответил: если это не шутка и не сбой матрицы, то – да, спасибо, горд и тронут, если можно, я хотел бы побывать на острове Пасхи – в месте, максимально отдалённом от России и одновременно окружённом ореолом самых невероятных, галлюциногенных легенд.
Остров Пасхи – это было бог знает где, посреди Тихого океана, на обратной стороне глобуса; невозможно далеко.
Дальше, чем все прочие загадочные пятна на поверхности нашей миниатюрной планеты.
Дальше, чем Бермудский треугольник; дальше, чем пустыня Наска; дальше, чем Магадан.
Я помнил: на далёком тропическом острове стоят загадочные каменные изваяния, взявшиеся невесть откуда, фантастические идолы самого ужасного вида, какой только можно себе представить.
Когда-то давно, лет тридцать назад, в одной из прошлых жизней, мальчишкой, рождённым в СССР, я зачитывался книгой норвежца Тура Хейердала – книга как раз описывала остров Пасхи и каменных его истуканов.
Припомнив ту книгу и того мальчишку, его восторг, его мечты о дальних странствиях, я теперь решил, что время сбычи мечт пришло.
Чем я хуже Хейердала? Ничем вообще.
Отправив ответ, я, однако, засомневался.
И передумал ехать.
Тот мальчишка из советской, пропахшей навозом деревни остался далеко позади, я его давно изжил, сопливого, – он ничего не понимал в устройстве грубого вещного мира, а я, сорокалетний, понимал почти всё.
У взрослых людей такое часто происходит: сначала поддаёшься обаянию романтической иллюзии, потом трезвеешь. Куда я поеду, зачем, а как же работа, как же семья, быт, хлеб насущный? Больная сестра, старший сын от первого брака, пожилая мама?
Я почти передумал и собрался было написать вослед первому второе письмо, с отказом. И даже сочинил это письмо, но не отправил.
Рассказал жене и попросил совета.
– Дурак, – ответила жена. – Соглашайся немедленно. Они покупают тебе билет. Вдобавок твоя статья выйдет в лучшем журнале страны. Ты потратишься только на отель. Давай звони и подтверди согласие.
– Но это же чёртов туризм, – сказал я. – Путешествия не заменяют реальную жизнь.
– А что такое реальная жизнь? – спросила жена.
– Безвыходные ситуации, – сказал я. – Трагедии, драмы, страсти всякие. Любовь как у нас с тобой. Смерти. Драки. Войны. Тюрьмы. Допросы в прокуратуре. Вот реальная жизнь.
– Прекрасно, – сказала жена. – Сделай перерыв. Отдохни от драк и допросов. Бери билет и лети на остров или что там есть. Надеюсь, там красиво. Ты это