Добравшись до города, парни начали просить милостыню, чтобы купить еды, но люди подавали неохотно, а некоторые даже ругали их за наглость.
– Работать надо, чего руки тянете, хуесосы! – проорала приличного вида гражданка в драповом пальто.
– Видишь этих полудохлых бездельников? – показал на них тростью седовласый старец. – Слушайся и выполняй заветы родителей, если не хочешь помереть от голода, как собака!
Внук, на вид ученик младших классов, испуганно смотрел то на деда, то на замерзающих парней.
Студент в куртке с портретом Че Гевары высыпал из кармана монетки в ладони Николя. Подаяния вполне хватило перекусить. В ближайшей забегаловке, заказав кофе и пиццу, они повстречали Нелли. Виляя бедрами, к ним подошла дама, одетая не по суровой ростовской погоде: в мини-юбке, курточке с искусственным мехом и элегантной велюровой шляпке. Поправляя светлые локоны парика, дама с хрипотцой спросила:
– Скучаете, мальчики?
От нее веяло сигарами и дешевым парфюмом. В том, что это проститутка, у умудренных опытом Захара и Николя никаких сомнений не возникло. Николя уловил в голосе дамы мужские нотки.
– Не местные? – хихикнула дама. – Меня Нелли зовут.
– Что надо? – спросил Захар.
– Ничего, – манерно произнесла дама. – Видело, как вы побирались. Новое подкрепление прибыло в славный Ростов! Само так начинало когда-то. Но имейте в виду, все улицы поделены, работать без «крыши» нельзя.
– Мы заблудились, – сказал Захар. – Отогреемся и уйдем. Мы не по твоей части.
– Как к тебе обращаться – в женском роде или в мужском? – спросил Николя.
Нелли ловко протиснулась и села за их столик.
– Я – оно, – сказала дама и усмехнулась. – Тем и живу!
– Нас это не шокирует, – отрезал Захар. – У нас семья. Мы любим друг друга. – Он показал на своего спутника.
– Ах, – игриво вздохнула Нелли. – Как романтично! А я ведь сразу приметило, что вы не такие, как все. Это кровь, господа. Ничего тут не попишешь. Особенные мы люди.
– И давно ты в Ростове? – спросил Николя.
– Пятнадцать лет как приехало из деревни Грибница. Меня там не понимали, хотели убить, а здесь удалось наладить коммерцию.
– Догадываемся, в какой области… – засмеялся Захар.
– А что здесь плохого? – жеманно удивилась Нелли. – Одни доставляют удовольствие, другие за это платят! Вам, думаю, ночевать негде.
– Совершенно верно, – согласились любовники.
– У меня долго нельзя. Клиенты не поймут. Но сегодня устрою себе выходной, скажу, заболело. – Последнее слово дама в парике произнесла по слогам и зевнула: – Ну, не сидим у пустых чашек, идем ко мне. Супа горячего дам.
Захар и Николя поплелись за новой знакомой.
Квартирка Нелли располагалась в одном из серых невзрачных домов на четвертом этаже. Прихожая была тесной, какие и бывают в строениях времен генсека Хрущева. Одна комнатка, ванная и кухонька, где можно стоя, как лошадь, перекусить. Балкон был завален лыжами, мешками со старой обувью и разной утварью, которую русские люди за неимением просторных кладовок размещают именно там.
Заметив, что Николя рассматривает хлам на балконе, Нелли сказала:
– Вещички хозяйские, выкидывать не велели. Но я их разгребло немножко, покурить тропа есть. В квартире курить – ни-ни!
– У нас и такого жилья нет, – заметил Захар. – Платишь много в месяц?
– Половина от заработка уходит.
Единственное окно квартиры выходило на северную сторону, а потому здесь рано сгущалась темень и приходилось включать электричество. Абажур Нелли купила в комиссионном магазине и раскрасила в китайском стиле, придав ему вид красного фонаря.
Кроме кровати в комнате стоял большой лакированный комод с ящиками. Ламповый телевизор пылился в углу на журнальном столике.
– Неужели он еще пашет? – изумился Захар.
– Иногда включаю, – ответила Нелли, слегка погрустнев. При гостях, которые не являлись ее пьяными или обкуренными клиентами, она почувствовала себя неловко, но быстро справилась с этим, взяв инициативу в свои руки.
– Ну-ка, – бодро сказала Нелли, – идите в ванную, а потом на кухню! Я пошло кашеварить!
– Здесь неплохо, – шепнул Николя Захару.
Они решили, что принять ванну вместе будет правильно. Ванна в доме была старая, длинная, из чугуна и вместила их в себя, как раковина морских моллюсков.
Нелли дала им махровые полотенца, а когда парни появились на кухне, там уже пахло приправами и лавровым листом.
Нелли перемещалась так, словно каждый ее шаг был танцевальным движением, она огибала сидящих на табуретках гостей подобно воздушному потоку и ворковала:
– Сейчас поедите, отоспитесь, а после придумаем, где вам перекантоваться. Не волнуйтесь, само бывало в таком положении и в беде вас не брошу.
– Слава богу, что мы тебя встретили, – сказал Николя. – А то бы замерзли на улице.
– Слава богу! – отозвалась Нелли, перекрестившись на угол кухоньки. В верхнем правом углу стояли на миниатюрной полочке-подставке две иконы: святая Мария и святой Николай.
Стуча ложками о тарелки и поедая горячий бульон, в котором плавали зерна перловки, горошек, зелень, минтай, морковка и лук, Захар и Николя пересказали свою историю, закончив тем, что не вернутся обратно в Ставрополь.
– Ясное дело, – поддержала их Нелли. – Только помните: здесь не сахар. Деньжат срубить можно только в порту, на разгрузке. Но и там обман, не платят, что обещали. Без прописки в Ростове никакая другая работа не светит. Бесплатно никто не поможет. Народ нынче прижимистый, каждый над своим горем трясется.
Захар и Николя испытывали искреннюю благодарность к человеку, который, не зная их, привел к себе и накормил. Им было все равно, чем этот человек зарабатывает на жизнь, как одевается и какому Богу молится. Единственный совет, который позволил себе дать Николя, касался велюровой шляпки Нелли.
– Шляпа прикольная, – сказал он. – Но я бы набросил на нее вуаль, как в немом кино. Понимаешь?
– А это идея! – захлопала в ладоши Нелли.
Несмотря на яркий малиновый маникюр, руки у Нелли были мужскими, грубыми. На вид ей можно было дать лет сорок пять. Широкоплечая, высокая, она от природы была рыжая и носила парик, чтобы прикрыть короткий ежик на голове.
История Нелли оказалась на редкость незамысловатой и трогательной: родившийся в ростовском селе мальчик отличался страстью к переодеванию в женскую одежду. Это вызывало недоумение соседей и приносило несчастья семье.
Священные книги осуждают переодевание в одежду противоположного пола. Набожность с развалом СССР в народе возросла. «Проклятый трансвестит!» – истошно кричали односельчане вслед Нелли.
В школе мальчик пытался доказать одноклассникам, что в переодевании нет ничего плохого, многие сюжеты нордической и греческой мифологии выстроены на подмене мужского и женского образа.
И все же после нескольких нападений, закончившихся больничной койкой, подросток покинул родные места, чтобы оказаться среди чужих людей, не