– Я знаю, что вы были в Чечне. Воевали как русский наемник Ермак. Мне сказали Захар и Николя, работавшие на вас. Вы у них отобрали паспорта.
– Не помню таких.
– Чужие паспорта лежат у вас в сейфе.
– Хм.
В воздухе пахло прохладой.
– Отдайте документы – и я уйду с миром, – предложила я.
Ермак захлопал в ладоши.
– То есть ты в своем безвыходном положении еще и угрожаешь?
– Знаете, как говорили чеченские воины в прошлые века? «Если мы окружены, значит, врагам от нас не уйти».
– Знаю, деточка. – Ермак захохотал. – Меня за последние десять лет так никто не смешил. Ни в Ханкале, ни в Алхан-Юрте.
– Отдадите паспорта?!
– Какой напор, какое упрямство! Платье-то, наверное, взяла напрокат и танцевать совсем не умеешь.
– Умею!
– Станцуешь – отдам тебе паспорта гомиков. Они мне, правда, должны остались, ну хрен с ними. Пусть живут! За храбрость твою их прощу.
Речь Ермака никак не вязалась с его благородным образом, и можно было подумать, что Бог размотал в пространстве киноленту и оживил ее, но картинку снимал один режиссер, а звук поверх видео добавили из пошлого попурри.
– Музыку поставлю веселую, – сообщил мне глава казино, перебравшись в красное кожаное кресло и склонившись к ноутбуку.
– Естественно. После того как осколки ракеты попали мне в ноги, я только радостно пляшу, – усмехнулась я.
Зазвучала музыка, растворяя в себе бубен и зурну, поникшие в ритме барабанов. Для этой музыки был неуместен турецкий или арабский стиль, не подходил и египетский, в котором сплелись мистика и соблазн, да и персидский, близкий к чудесам природы, показался мне слишком хрупким для подобного выступления. На секунду я замешкалась, но затем руки взмыли вверх, и ожил веселый нубийский танец.
Нубийский танец – очень красочный, жизнерадостный и озорной. Пружинистые движения, хлопки, тряска плечами, улыбка – все это похоже на баловство ребенка. Закружившись, я очнулась от аплодисментов.
– Ты можешь забрать документы. Будь у меня такая подруга, я бы отправился на край света, – сказал Ермак.
Он открыл сейф, врезанный в стену и скрытый от любопытных глаз репродукцией картины Айвазовского «Лунная ночь на Босфоре».
– Я сложный человек.
– Оставайся у меня работать.
– В криминальном бизнесе? – воскликнула я. И добавила: – Моя репутация безупречна!
– Очень жаль, – хмыкнул Ермак.
Я взяла со стола два российских паспорта и спрятала в карман черной кожаной куртки, опасаясь, что директор может внезапно передумать.
– Послушай, – остановил он меня у самой двери, – что бы там ни было на этой проклятой чеченской войне, пообещай мне одну вещь.
– Какую?!
– Что ты покрестишься в церкви.
Надо сказать, при этих словах меня пробрала дрожь, потому что я вспомнила, как учитель в школе выбросил при одноклассниках мой нательный крестик в мусорное ведро. Потом, утешая себя, я читала Коран, спасаясь от пронырливых джиннов…
– Нет, не могу, – ответила я.
– Это важно, – настаивал Ермак. – Я сам вернулся из логова сатаны. Креститься надо.
– У меня другой путь к Богу. Извините.
– А какой? Ислам, да? Суфизм? – Директор казино прищурился.
– Разные провайдеры обеспечивают телефонную связь. Религии не выполняют других функций, кроме подключения. Вам подходит желтая карточка, а мне – зеленая. Главное – не цвет, как вы понимаете.
– Ясно. – Ермак нажал кнопку в телефоне, и подобострастный голос произнес:
– Слушаю вас, Борис Прохорович.
– Девушку проводи. Лично за нее отвечаешь.
– Есть!
– Прощайте! – Я открыла дверь.
– Всего доброго! – ответил мне Ермак.
Охранник с автоматом сопроводил меня до выхода, и очнулась я под мелким дождем на невзрачной лестнице. Не веря своему счастью, что вышла живой и невредимой, я вытащила и проверила паспорта. Все было в порядке!
Забыв про накрапывавший дождик, я пробежала три остановки. Захар и Николя пришли в неописуемый восторг, заметив меня. Они махали руками, топали, визжали и прыгали. А когда я вытащила из кармана их паспорта, начали меня обнимать и целовать.
– Глазам поверить не могу! – Николя прослезился. – Как?! Как тебе удалось?
– С нас магарыч! – торжественно пообещал Захар.
– Это же чудо! Как тебе их отдали? – не унимался Николя.
– Я поговорила с директором.
– С Ермаком?!
– Он оказался галантным джентльменом.
Захар и Николя переглянулись.
– Этого не может быть! Он опасный психопат!
– Неправда! Ваши паспорта мне отдал господин во фраке, синеглазый и симпатичный, похожий на Дэниела Крэйга.
– Со шрамом на лице?
– Со шрамом.
– Просто взял и отдал?!
– Да.
Радостные, они поехали в квартиру, а я – к себе, на прощание настоятельно рекомендовав им никогда больше не ходить в злачные места и не испытывать судьбу.
Ночью на старом поломанном кресле, укутавшись пледом, я увидела сон, который по ощущениям был близок ко второй реальности.
Я находилась в Грозном, в нашей квартире, и наводила порядок. Моя мать умерла. Ее недавно похоронили на местном кладбище.
Она появилась в длинном темном платье и зависла посреди комнаты с недобрыми завываниями.
Я сказала:
– Нечего тебе ходить среди живых!
Она упорно продолжала висеть в воздухе:
– Нет! Не уйду никуда, буду ходить и всех донимать.
– Уходи! Все закончилось. Ты умерла. Наслаждайся покоем.
– Не хочу покоя! – гневно заявила мать-призрак. – Хочу летать и делать гадости!
– Как и в жизни. Ты совсем не изменилась. Только теперь все кончено. Ты свободна. К тому же умирать оказалось не так уж больно и страшно.
– Еще как больно и страшно! – завопила мать-призрак.
– Хорошо: больно и страшно. Но это уже в прошлом.
– Нет! – заорала она и впала в истерику.
Я начала читать молитву и, поднеся ладонь ко рту, дунула на мать. Призрак уменьшился в размерах и, изрыгая проклятия, улетел в открытую форточку.
Мне стало очевидно, что нужно написать на стенах аяты из Корана. Как только я приняла это решение, появились бабушки и прабабушки, причем некоторых из них я никогда в жизни не видела.
К прабабушке Полине, матери деда Анатолия, я сразу привязалась, чтобы больше узнать о жизни мертвых. Но она заявила, что для живых это все тайна и она не имеет права рассказывать.
Когда все они услышали от меня о призраке, в который превратилась моя мать, то дружно сообщили, что ничего удивительного, учитывая, что родительница – настоящий вампир.
– Всю жизнь кровь пила, – подтвердила я.
– Настоящие вампиры кровь не пьют, – заявила бабушка Галина. – Это все выдумки дурковатых бездарей, глупых и алчных, оставшихся на нижней ступени развития. Вампиры давно эволюционировали, у них острый ум. Внешне от людей их не отличить. Различие духовное. Разные пути эволюции.
– Не пьют?! –