Шум воды одновременно и отвлекал, и заставлял думать. Думать о том, что слова «дружба между парнем и девушкой без любви невозможна» каждый раз доказывают свою достоверность. Я это понимал. Да и танец с Александрой, когда мы не смогли совладеть со своими желаниями и поцеловались, доказывал это. Хотя, конечно, это могло быть только мое желание… а было ли оно односторонним или взаимным? Да, она ответила, но, возможно, на подсознательном уровне… Как все это тяжело! А главное – я не мог понять, что мне дальше делать, ведь, по идее, должен был делать шаги к тому, чтобы сблизиться с Сашей, но я боялся. Ведь иной раз дружба – это самый идеальный вариант, когда одна из сторон боится серьезных отношений или не уверена в своих силах. Голова моментально заболела, и я почувствовал такую грусть и безысходность, что хотелось либо напиться, либо сесть в автомобиль и уехать куда-нибудь, куда глядят глаза, либо…
Вариантов было много, но, в конце концов, я выбрал более-менее правильный – закрыть глаза и, стараясь ни о чем не думать, просто слушать шум воды и все те звуки природы, которыми она богата. Получилось не сразу, так как мысли не хотели сдаваться и первое время напоминали о себе, но затем все реже и реже – и в конце концов пропали.
Сколько я просидел так, слушая шум воды, я не знаю, когда же открыл глаза, то, к своему удивлению, увидел, что рядом со мной на лавочке сидит Александра, откинув голову на спинку скамейки и прикрыв глаза. Присмотревшись к ней, я заметил, что она время от времени вздрагивает и по ее нежной коже пробегают мурашки от холода. Оно было понятно – костюм мой был осенним, и в нем я не чувствовал холода от легких порывов ветра, а вот ее платье было легким и не предназначалось для того, чтобы сидеть в нем поздно ночью на лавочке у фонтана. Хоть весь день погода и была теплой, но вечером все равно было немного прохладно. Осторожно привстав с лавочки, я стал стаскивать с себя пиджак. Однако мои движения не остались незамеченными, и Саша, распахнув глаза, приветливо улыбнулась мне.
– Набрось, – произнес я, сняв пиджак и протягивая его Александре, – и не возмущайся…
– Спасибо! – поблагодарила она, беря из моих рук пиджак и набрасывая его поверх платья. – Как красиво здесь! Живописно и умиротворенно…
– Да, – согласился я, присаживаясь на лавочку, – в таких местах понимаешь, что все, что так дорого нам в материальном мире, настолько бессмысленно, что из-за этого нет смысла даже шевелить пальцем, не то чтобы тратить на это всю свою жизнь.
– Или идти по чьим-то головам, – грустно дополнила меня Саша. – Наверное, зря люди ушли от того, что нам дала природа с Богом… если он есть, конечно. Может, тогда бы мы не стали такими жестокими и безнравственными, если бы говорили с природой на одном языке, не стараясь все под себя подстроить, не замечая того, как убиваем самих себя. А ведь так и поступаем все мы, как бы ни старались показать, что хорошие…
– Философ, пошли в здание, а то здесь прохладно, – предложил я Александре.
– Не хочу, здесь тихо… хорошо. А там шумно! – промурлыкала она мне в ответ. – Давай просто посидим и поговорим или послушаем звуки воды и природы. Или тебе хочется ко всем?
– Да нет, просто боюсь, как бы ты не простудилась. Здесь хорошо, ты права, да и я не любитель компаний, – признался я, и это было правдой, в которой я не часто признавался даже сам себе. Ведь это означало, что я одиночка, хотя почему-то у меня легко получалось сходиться с людьми.
– Я тоже, – улыбнулась Саша, двигаясь поближе ко мне.
Пододвинувшись ко мне так, что между нами едва ли мог упасть спичечный коробок, Александра положила голову мне на плечо и прикрыла глаза. Я был потрясен и одновременно почувствовал себя героем, которому все по плечу… вот только понимающим, что вся слава ничего не стоит, если рядом нет родных и любимых твоему сердцу людей. О том, что я костляв, я знал, поэтому, чувствуя на своем плече голову девушки, пожалел о том, что сбросил пиджак – там были вшиты наплечники, которые, возможно, немного смягчили бы неудобство от моих выпирающих костей. Я боялся не то что пошевелиться, боялся вздохнуть, чтобы ни в коем случае не потревожить Александру, которая наградила меня даром почувствовать себя героем, богом и самым счастливым существом на всем земном шаре.
Сколько мы просидели в таком положении – я не смог понять, так как даже если бы мы сидели целую вечность, все равно это время показалось бы мне мгновением. Саша подняла голову и вздохнула полной грудью.
– Костлявый, – понятливо протянул я непонятно зачем.
– Нет, – рассмеялась Александра, – просто надоело сидеть… Пошли прогуляемся… или… Я придумала! – она резко вскочила со скамейки и, встав напротив меня, протянула мне руку. – Давай, поднимайся!
– Чего ты придумала? – протянул я, беря руку девушки и поднимаясь со скамейки.
– Давай танцевать! – весело предложила Саша.
– Танцевать? Здесь? – растерялся я.
– Да, – подтвердила она и молча, без слов, взяв мои руки, стала медленно кружить меня в вальсе.
Как это выглядело со стороны – я понятия не имею, хотя, наверное, кроме восхищения и понимания того, что кто-то все еще не потерял романтического настроя, ничего другого это вызвать не могло. Мы кружились в вальсе вокруг фонтана, который, когда мы слишком близко приближались к нему, щедро обрызгивал нас капельками воды. Но они, кроме смеха, ничего у нас не вызывали, и скоро мы стали мокрыми, словно в чем были одеты, в том и бросились сломя голову в фонтан или в речку.
Когда мы устали и остановились, я, заметив, что Александра дрожит, обнял ее и прижал как можно ближе к себе, она не сопротивлялась и тоже обняла меня в ответ. Близость с Сашей снова вскружила мне голову, но на этот раз я не успел понять, как мы одновременно столкнулись губами, и мир пропал, почувствовав и поняв, что он для двух людей ничего не стоит – как материальный, так и любой другой. Что он мог нам дать, когда все, что нам нужно, у нас уже было? Мы были друг у друга, а большего