– Вы забываетесь! – громко возразила Лусия и гордо вскинула голову. – Я – невеста капитана Мантенона и не позволю говорить с собой в подобном тоне!
По залу снова прокатился ропот. С величайшим трудом удалось призвать публику к порядку.
– В следующий раз будьте осмотрительны в выборе слов, – сделал прево замечание прокурору и вновь обратился к Лусии:
– Нам известно, что вы, сеньорита, были пленницей Сальватора. Это так?
– Да, так.
– Теперь внимательно посмотрите на подсудимого и скажите суду: этот человек – пират Сальватор, не так ли?
– Ваша честь, я знала Сальватора и была его пленницей. Неужели вы полагаете, что я стала бы защищать человека, оскорбившего меня?!
– Я – судья и ничего не полагаю. Я руководствуюсь фактами.
– Ваша честь, факты говорят, что подсудимый, – и прокурор указал в сторону Сальватора, – виновен. Он присвоил себе чужое имя, сознался в том, что убивал людей и топил французские корабли. В частности, он сознался, что совсем недавно потопил два французских судна – «Мишель» и «Сан Жан». Кроме того, он отказался поклясться на Библии, сославшись на то, что не верит в Бога.
– Христианского Бога, – поправил Дэвид.
– Вот именно. Он не верит в Христа. О чём же ещё говорить? Его вина доказана. Или передать дело в Огненную палату?.. Нужно вынести вердикт. А вы, сеньорита, пытаетесь доказать его невиновность. Может, объясните суду, почему вы так его защищаете?
– Я требую только высшей справедливости, ваша честь. Если этот человек – Сальватор, которого казнили несколько месяцев тому назад, то у меня тогда к вам вопрос, господин вигье. Кого повесили на рыночной площади в марте этого года?!
Лусия замолчала, выжидая реакции. И поскольку все молчали, девушка продолжила слово защиты:
– Поверьте, у меня больше оснований, чем у кого бы то ни было, желать смерти преступнику. И если бы этот человек был пиратом, я бы сразу узнала его.
К судье подошёл прокурор и с усмешкой что-то тихо ему сказал, после чего вигье снова обратился к Сальватору:
– Напомните, подсудимый, как вы оказались на Мартинике?
– Я был тяжело ранен.
– Это может кто-то подтвердить?
– Да. Доктор Жером, например.
– А когда вас доставили в госпиталь?
– Несколько месяцев тому назад.
Прокурор развёл руками и торжествующе улыбнулся.
– Помнится, четыре месяца назад капитан Мантенон стрелял в Сальватора и тяжело его ранил, что доказывает…
– Нет, постойте, ваша честь, – перебила его Лусия. – Это ничего не доказывает. Если бы я или кто-то ещё получил ранение несколько месяцев назад, то нас бы тоже приняли за пиратов?
В зале раздался одобрительный шёпот, отчего прокурор позеленел от злости.
– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Тогда скажем иначе. Да будет всем известно, что в марте произошло морское сражение при Гваделупе, закончившееся поражением испанской эскадры. Многие солдаты, которых, в соответствии с распоряжением, отправили в колонии как дезертиров, бежали. Этот человек, – и прокурор жестом указал на подсудимого, – либо дезертир, либо пират. И то и другое карается смертью. Логично же?
– Да, логично. Логика железная. Железный прокурор, железный судья, железное правосудие, проржавевшие до дыр, – ответил Сальватор и тут же получил удар плетью.
– Вы должны уважать мнение суда, – сказал прево, не без удовольствия взирая на кровавые следы на лице обвиняемого. – Что вы скажете в своё оправдание? Вы дезертировали из армии?
– Нет. Я вообще никогда не был на Гваделупе.
– Тогда как же вы оказались на Мартинике?
– Я не помню.
– Вы не помните или не хотите вспоминать?
– У меня были дела на Мартинике.
– Скажите суду, какие такие дела заставили вас прибыть на Мартинику?
– Я не могу этого сказать.
– Не можете или не хотите?
Сальватор промолчал.
– Всё ясно, ваша честь, – взвизгнул прокурор, и его глаза налились кровью. Духота в зале, затянувшееся судебное разбирательство, упрямая девчонка и подсудимый стали раздражать его куда более, чем быка красный платок тореадора.
– Этот человек своим молчанием признал уже вину. Он дезертировал из армии. В то время, когда его соотечественники сражались за интересы государства, подсудимый, забыв о долге, бежал… Какое наказание ждёт предателя? Только смерть, ваша честь.
Сальватор упрямо молчал, вызывая всё большее раздражение Рашфоров.
– Что вы скажете, подсудимый? Почему вы молчите, когда вам предъявляют обвинения?!
– Я знаю, я!
Все: судья, присяжные заседатели, приставы, зрители, Лусия, да и сам подсудимый – обернулись на голос. В Дом собрания вбежала белокурая девушка с безобразным носом и выпученными, как у лягушки, глазами.
– Представьтесь, кто вы? – спросил вигье и тяжело вздохнул. Похоже, этому судебному разбирательству не будет конца.
Лусия узнала девушку. Это была Жанна, служанка мадам Мантенон. Поклявшись на Библии, служанка произнесла то, что заставило прево объявить перерыв.
– Этот человек, – и Жанна показала на подсудимого, – любовник сеньориты Лусии…
И служанка мадам Мантенон описала в мельчайших подробностях ночную встречу в саду.
– Это правда? – снова обратился вигье к Лусии. – Вы встречались с подсудимым?
Лусия, покраснев, но не отводя от судьи взгляда, сказала:
– Да. Я встречалась с ним…
– Поясните суду, зачем?
– Я люблю его.
– Любите?! И при этом собирались выйти замуж за капитана Мантенона?
– Нет. Я собиралась бежать вместе с Дэвидом Мирром.
Надо было видеть, какое впечатление произвели на публику её слова. Судебные приставы долго не могли успокоить разволновавшихся в зале дам, то и дело падавших в обморок, и мужчин, громко обсуждавших произошедшее.
И пока стражники пытались навести порядок в Доме собрания, Лусия и Сальватор смотрели друг на друга. Он, оглушённый её признанием, и она, заражённая аквамариновым светом его глаз…
Прево опустился в кресло, вытирая со лба пот. Заседание явно затянулось. По виду полковника Рашфора можно было догадаться, о чём он думает. Какой-то сумасшедший, какая-то ненормальная, и из-за них он битый час торчит здесь, хотя уже давно пора обедать. Телятина, запечённая с кровью, давно остыла на столе его милой тётушки.
Но вот судья заметно оживился, когда ему доложили, что в деле появился новый свидетель обвинения.
– Пригласите свидетеля в зал.
Тем временем стражники удалили из Дома собрания наиболее злостных нарушителей.
Публика снова была призвана к порядку, когда судья пригрозил нарушителям штрафом. Шум недовольных голосов постепенно затих.
Лусия с трудом оторвала взгляд от Сальватора, когда услышала громкие твёрдые шаги. Высокий мужчина важно, не торопясь вошёл в зал. Он был одет с чрезвычайной роскошью, соответствовавшей самому взыскательному вкусу того времени. Его костюм состоял из белоснежной сорочки, декорированной кружевом и бантами, жюстокора тёмно-бордового цвета, расшитого золотом и обвязанного шарфом золотистого цвета в тон камзолу. Широкие отложные манжеты жюстокора закрывали загорелые сильные руки. Кюлоты из дорогого атласа,