Белка после выстрела перепрыгнула на соседнее дерево и ушла верхом подальше от беды.
Протягивая Наташе тёплого безжизненного соболя, Пётр сказал:
– Получай свою первую добычу.
Она взяла его в руки и посмотрела на помутневшие глаза. Ей стало до боли в сердце жаль зверька. Совсем недавно он смотрел любопытными живыми глазами и вот поплатился своей жизнью из-за ценного меха. Она решила больше никогда не ходить на охоту, но Петру ничего не сказала. Видимо, он был прав, когда сказал, что не женское дело – бегать по тайге.
8
Охотничий сезон давно закончился, но Пётр не торопился выходить из тайги. В начале марта установилась тёплая погода.
– Завтра пойдём в посёлок, – сказал Пётр Наташе, – надо собираться.
Она хорошо понимала, что пора расставаться с таёжной жизнью, тем более что ей через несколько месяцев предстоят роды, но сказала:
– Петя, мне здесь было очень хорошо, я готова прожить здесь всю жизнь.
– Мы обязательно сюда вернёмся, и не один раз, – ответил он. Ранним утром, погрузив на нарту палатку, спальные мешки, добытую пушнину, пищу для себя и собаки, они тронулись в дальний путь. Азарт, отдохнувший после охоты, умчался вперёд.
– Ты посмотри на этого пса, – сказал Пётр, – он понял, что мы собрались домой, и умчался в нужном направлении.
Пётр, перекинув через плечо лямку от нарты, легко шёл на широких охотничьих лыжах без палок. Наташа шла рядом с лыжными палками в руках. Пётр беспокоился о своём будущем ребёнке, решил более тридцати километров в день не проходить. Торопиться было некуда, и они прекрасно проводили время у костра. По вечерам он устанавливал палатку на толстый слой заготовленного им лапника, готовил чай, разогревал мясо, и они, сидя перед костром, вели разговоры о своём будущем ребёнке.
Только на третьи сутки они подошли к посёлку. Из труб домов поднимался белый дым, в воздухе стоял аромат выпекаемого кем-то хлеба и запах скота из стаек соседних дворов. За зиму Наташа и Пётр отвыкли от сельского воздуха, и эти запахи казались им очень резкими.
На скрип полозьев нарты на крыльцо вышла Эмма.
– Наконец прибыли, – радостно заговорила она. – Мы уже начали беспокоиться: не приключилась ли какая беда. Заходите скорее в избу.
Наташа последовала за свекровью, а Пётр принялся разгружать нарту.
Свекровь смотрела на лицо невестки и не могла понять, какие изменения произошли в ней. Когда Наташа сняла верхнюю одежду и осторожно пошла к печи, Эмма заметила, что фигура её округлилась, исчезла тонкая талия.
– Наташа! – обрадовавшись, произнесла она. – Ты в положении?
– Как видите, матушка.
Эмма подошла к невестке, обняла её и поцеловала в щёку.
– Поздравляю! Я очень рада. Садись к столу, с дороги, небось, проголодалась, я мигом накрою стол.
Когда Пётр вошёл в дом, мать и Наташа сидели за столом и о чём-то беседовали.
На его голос из своей комнаты вышел отец и, протягивая сыну руку, произнёс:
– Здорово, охотник, фарт был?
– О каком ты фарте говоришь? – вмешалась в разговор Эмма. – Вот его главный фарт, сидит рядом со мной.
Она положила руку на плечо невестки и осторожно прижала её к себе.
Пётр ответил отцу:
– Добыл пушнины не меньше, чем в прошлом году.
– Значит, молодая жена не помеха охоте, – удивился отец.
– Наоборот, – ответил Пётр, – она мне во всём помогала. Приду, бывало, вечером голодный, а она уже ужин приготовила. На следующий год обязательно возьму с собой.
– Не думай даже, – сказала Эмма. – Куда ты возьмёшь её с маленьким ребёнком? Не разрешу.
Пётр удивился твёрдости матери в этом разговоре и больше не поднимал эту тему.
В июне на Енисее стали раздаваться звуки, похожие на тяжёлые вздохи, могучей реке стало тесно под толстым панцирем льда. Затем послышались громкие взрывы ломающегося льда. Река напрягла свои силы, как сказочный богатырь, приподнялась и разорвала на себе ледяную рубашку. С шумом и треском пошёл по Енисею ледоход, вода поднялась в реке на несколько метров. Река сокрушала всё на своём пути, подхватывала оставленные на отмелях старые лодки и уносила с собой, разливалась вширь по низким местам, заносила туда огромные льдины, которые, зацепившись за деревья, оставались в лесу на всё лето. Течение всех рек, впадающих в Енисей, пошло вспять, заливая берега, пополняя водой многочисленные болота и озёра.
После ледохода наступили тёплые дни, прилетели перелётные птицы, на затопленные берега устремились косяки разных пород рыб на икромёт, начался весенний сезон охоты на селезней и гусей.
Петру было не до охоты, он готовил моторную лодку: настало время отвезти жену в фельдшерско-акушерский пункт за пятнадцать километров. В их посёлке не было фельдшера.
Наташа собрала в узелок приданое для ребёнка, положила его на кровать и села рядом с ним, положив на узелок руку.
В этой позе её застала Эмма и предложила:
– Пойдём перед дорогой посидим на лавочке, погреемся на солнышке.
Они вышли за калитку и уселись на лавочке. К ним подошли две соседки, беседовавшие у калитки соседнего дома, и примостились рядом. Одна, взглянув на Наташу, обратилась к Эмме:
– Не пора ли тебе отправлять невестку к акушерке?
– Сегодня Петя увезёт.
В это время мимо них проходила Ксения. Остановилась, поздоровалась и спросила:
– Почему среди вас Петра не видно?
– Он лодку готовит к отплытию, – ответила Эмма.
– Что-то не видела его около лодок, – лукаво произнесла Ксения, – наверное, опять нырнул к Татьяне.
Довольная своей шуткой Ксения с ухмылкой продолжила свой путь.
От этих слов у Наташи что-то оборвалось внутри, помутился разум. «Значит, он по-прежнему любит Татьяну, а меня обманывает», – пронеслась мысль у неё в голове. Она вспомнила поцелуй Татьяны на свадьбе. «Раз так, я не буду мешать их любви», – мелькнула опять мысль в её голове. Она поднялась с лавочки и пошла в дом. Взяла узелок с приданым, прижалась к нему лицом, и горькие слёзы потекли из её глаз. Затем достала из кладовки ружьё «Белка», зарядила нарезной ствол мелкокалиберным патроном, села на пол к стене, положила узелок на колени и выстрелила в область сердца. Она хотела попасть в сердце, но пуля прошла рядом.
На выстрел в дом прибежала Эмма и увидела невестку сидящую на полу а рядом с ней – ружьё. Она опустилась на колени, увидела кровавое пятно на груди Наташи и запричитала во весь голос. На её душераздирающие вопли вбежали соседки. Никто не знал, что делать. Следом за ними на пороге появился Пётр. Он опробовал мотор лодки и пришёл, чтобы везти жену на роды.