Маруся. А дальше что?
Вася. Ну, дальше она говорит тебе «Проводи меня…»
Маруся. Куда?
Вася. Ну, домой, например…
Маруся. Это еще зачем?
Вася. Ну… тут два варианта… либо она тебе говорит у парадного – «Позвони мне завтра» и ты после этого весь такой счастливый идешь, либо она тебя целует и говорит «Зайдем ко мне». Второй вариант, конечно, лучше. Есть еще третий вариант, грустный, но про него не буду.
Маруся. Второй вариант почему лучше?
Вася. Ну как… Значит, у нее дома никого нет. Значит, зайти можно.
Маруся. Зачем?
Вася. Ну… просто… ну… как… а ты не знаешь, что ли?
Маруся. Ничего не знаю.
Вася. Ну… там это, поговорить…
Маруся. А потом?
Вася. Ну…
Маруся. Вася, по-моему, ты чего-то недоговариваешь…
Вася. Ну, да все я договариваю! Зовет она тебя в гости, а потом утром ты от нее уходишь. Она тебя целует. Ну и ты идешь…
Маруся (строит глазки). Ага, спасибо.
Вася. Ты что делаешь?
Маруся (начинает дышать). Знакомлюсь.
Вася. А что так пыхтишь-то?
Маруся. Я не пыхчу. Я дышу по-другому. (Пауза.) А, совсем забыла! Проводи меня. (Подмигивает.)
Вася. Куда? Мы и так дома.
Маруся. Вася, я не знаю, ты меня сам научил, поэтому сам и говори, куда провожать.
Вася. До дома провожать надо. В доме-то куда провожать?
Маруся. То есть мы уже дома. Что делать, если мы дома?
Вася. Ничего не надо делать.
Маруся. А я прямо чувствую, что что-то надо делать, но что – пока не могу понять.
Вася. Да не надо ничего делать.
Маруся. Но я же чувствую, значит – надо.
Поцелуй.
Маруся. Это не потому, что ты немножко больше мужчина, чем Ленин.
Вася. Ангелы же не целуются.
Маруся. Значит – мы не ангелы. В комнату ко мне пойдем.
Вася. Ангелы вместе не спят.
Маруся. Это потому что никто не пробовал.
Вася. Как?
Маруся. А мы придумаем.
Вася. Ты же меня не любишь.
Маруся. Я всех люблю. Но ведь даже если всех любишь, надо научиться любить кого-то больше, чем всех.
Вася. А почему меня?
Маруся. А я откуда знаю?
УТРО
Серега. Саныч, ты вернулся? А я тебя и не заметил.
Саныч. А на что мне вас будить? Утром лучше всего спится.
Серега. Саныч вернулся! Тоха! Маруся! Тетя Таня! Вася! Просыпайтесь, тетери сонные! Саныч, у нас тут столько всего было! Ой… Васю летать научили. Приземляется, правда, пока плохо, вернее никак не приземляется, потому что он теперь вообще летать боится. А еще…
Тоха. Саныч! Саныч! Здравствуй, Саныч! Доброе утро, Саныч!
Саныч. На, держи. От индейцев. И семена еще.
Тоха. Табачок! Ох, спасибо, Саныч! Я теперь, пожалуй, табачную плантацию заделаю! Заживем!
Серега. Много ли для счастья надо.
Тетя Таня. Саныч, здравствуй! Чего-то ты быстро обернулся.
Саныч. На, Тань, платок тебе пуховый. Твой изодрался весь. А вот этот – Марусе.
Тетя Таня. Маруська, девка несмышленая, иди сюда, подарки тут! Спасибо, Саныч.
Серега. А мне?
Саныч. А тебе не привез ничего. Тебе же ничего не нужно.
Серега. Верно говоришь, Саныч.
Саныч. Вася-то где?
Тоха. Должен был вон в том углу спать.
Тетя Таня. Маруська! Чего спишь, курица? (Уходит.)
Серега. Саныч, а снайперов в рай берут?
Саныч. С войны всех в рай берут. Даже этих японцев, ну, которые сами себя убивают… Я как-то раз встретил одного, он все время зарезаться пытался, если это его кодексу чести не соответствовало. Чуть что – нож хватает и в живот себе! А потом гордый ходит и прославляет Небесного Императора за подаренное бессмертие. Ну а вообще, признак такой – как у нас пополнение, значит – на Свободе война.
Тоха. Саныч, а ты где был?
Саныч. Ну, к индейцам заглянул. У индейцев хорошо – вигвамы стоят, дымятся. И вожди сидят у костров, курят и молчат. Табачку, вишь, взял.
Тоха. Очень хорошо.
Серега. Очень нравится.
Тоха. Табачок – это такая вещь, Саныч… Я тебя тоже попотчую.
Саныч. Чем это?
Тоха. Дурь лютую я вырастил.
Саныч. Дурь – это плохо.
Тоха. Но она же выросла. А если растет, значит можно, наверное.
Саныч. Ну как знаешь. Курить вредно вообще-то.
Тоха. Ангелам не вредно.
Входит Тетя Таня.
Тетя Таня. Маруся исчезла.
Серега. Как исчезла?
Тоха. Странно, она же всегда дольше всех дрыхнет.
Тетя Таня. Там подушка примята на кровати, как будто двое спали.
Пауза.
Тоха. Это не я был. Честно.
Серега. Да куда тебе.
Тетя Таня. И Васи нет.
Тоха. Куда ж они подевались?
Пауза.
Тетя Таня. Я, кажется, поняла.
Саныч. Я тоже понял.
Тоха. А куда они? А куда их?
Саныч. Если бы я знал…
Серега. А я ее любил очень сильно, только сказать все время стеснялся.
Тоха. Слушай, так может, они сами?
Саныч. Может, и сами. Может, и не сами. Не знаю. Значит, не такой старый еще. Чего-то не знаю.
Тоха. Серега, ты не грусти.
Серега. Да я не грущу. Жалко просто – не увидимся больше.
Тоха. Саныч, а ты ж так и не увидел, как Вася летает.
Серега. Да смотреть, честно говоря, особо не на что было. Так, просто летал себе и летал.
Тоха. Но размах крыла был такой, нормальный. Свободный.
Серега. Да просто крылья у него на пару размеров больше, чем у меня, вот и размах.
Тоха. Ну не скажи. Саныч, ты помнишь, какие у Васи были крылья?
Тетя Таня. Саныч? Ты о чем сейчас думаешь? О Свободе?
Саныч. Нет, Тань, о любви к Ленину.
Тетя Таня. Саныч, хорошо все-таки, что ты вернулся.
Саныч. О космосе думаю. Я же тогда с тем астрономом полетел. Вернулся. Но это ладно.
Тетя Таня. Саныч, да я уверена, что скоро кого-нить еще к нам забросит.
Серега. Хорошо, что я у Васи аккорды переписал.
Тетя Таня. У нас же пирог с вечера остался! Совсем забыла!
Тоха. Очень вкусный пирог, Саныч.
Серега. Еще теплый, может быть.
Саныч. Пирог – это хорошо.
Тоха. Хорошо здесь. Тихо здесь.
Серега (берет гитару):
«Слышу голос из прекрасного далёка…»
ВСЕ
К прослушиванию рекомендуется:
Тишина: на Финском заливе (ныне покойном), набережной Макарова (после второй разводки Дворцового) и Марсовом поле (утром, с рассветом). Тишина на улице Ингорохуа (с безумными кошками), улице Плеханова (с памятником), проспекте Руставели (где нет светофоров). Тишина на набережной Фонтанки (внизу, у воды), на Смоленском кладбище (у бабушки на могиле).
И немного The Cinematic Orchestra, Mum, Ника Кейва