Какая-то мутная была поездка. По опустевшим дорогам. Фронт ушёл вперёд. Подолгу разыскивали нужные штабы и части. Снег милосердно покрыл шрамы войны, но не везде. Стояли сильные морозы, и трупы убитых и замёрзших красноармейцев и вражеских солдат иногда представали в жутких застывших позах. Иные даже стояли в сугробах. Я старался не смотреть по сторонам. Однажды вижу: мы едем навстречу чёрной массе – идёт колонна. Через снежную пелену стараюсь разглядеть, кто, и похолодел – шинели и головные уборы не наши. Деваться некуда, подъехали. Оказалось, по дороге, как стадо, движется громадная толпа пленных итальянцев. Сыны солнечной Италии явились убивать нас и угодили в зиму. Именно в этом районе только что была наголову разбита итальянская армия. Вид у итальянцев был самый жалкий. Они понуро брели между сугробами.
Бедов, наша охрана, тут же завертелся, забеспокоился, запричитал – где конвой? Георгий Константинович не проронил ни слова и безучастно смотрел вперёд. Неожиданно он сказал: «Стой!» – и вышел из машины. В хвосте колонны десяток пленных, взявшись за оглобли, тащили сани, в них сидел конвоир – раненый красноармеец с ППШ на коленях. Из-под бинта видны были только глаза и часть лица. Узнав по папахе генерала, он неловко отдал честь и попытался слезть с саней. Жуков жестом остановил его и подчёркнуто чётко отдал приветствие. «Вот и конвой», – сказал Жуков, ни к кому особенно не обращаясь. Несколько минут мы постояли на дороге, пока стадо итальянцев под присмотром раненого конвоира не скрылось в снежной мгле».
Конец 1942 года. Район Среднего Дона. Разгром 8-й итальянской армии. Размашистый бросок корпуса генерала Баданова [154] на уничтожение немецкой авиабазы и аэродрома вместе с самолётами в районе станицы Тацинской, после чего сталинградская группировка немцев – 6-я армия – осталась без подвоза. На всём этом лежала тяжёлая печать жуковского стиля – стремительного, мощного, всегда неожиданного удара.
В ту же ночь, как вспоминал Бучин, они погрузили «хорьх» и машину охраны на платформу и уехали в Москву.
Жуков увидел результаты боёв, видел плоды трудов штабов и мужества дивизий и полков. Увидел и главного творца этой победы, отдал ему честь и со спокойным сердцем поспешил на доклад к Верховному.
Глава пятнадцатая. И снова – Ржев и Ленинград
1
На юге в районе Сталинграда бушевала операция «Зимняя гроза» – командующий группы армий «Дон» фельдмаршал Манштейн пытался танковым ударом деблокировать 6-ю армию Паулюса, окружённую в волжской степи. А на севере готовилась операция «Марс». По своим масштабам и количеству войск, вовлечённых с обеих сторон, новая операция по ликвидации Ржевско-Вяземского выступа не уступала сталинградским «Урану» и «Малому Сатурну», вместе взятыми.
Тем не менее все действия армий Западного и Калининского фронтов должны были способствовать начавшемуся наступлению под Сталинградом.
Жуков в эти дни метался между Доном и Западной Двиной.
Район Нелидова.
Немцы ждали атаки именно здесь и потому держали сильную группировку, опасаясь ослаблять её хотя бы дивизией для возможного латания дыр на юге. Вот почему бои в рамках операции «Марс» с самого начала носили упорный и кровопролитный характер. Ни одна из сторон не уступала. Жуков бросал в бой армии и танковые корпуса, Модель короткими и сокрушительными контратаками парировал эти удары.
Для Моделя Ржев стал местом, где он нашёл свою славу полководца. Именно за Ржев Гитлер вручил ему вначале дубовые листья к Рыцарскому кресту, полученному в первые дни кампании на Востоке за удачный прорыв в районе Бреста, а потом мечи. За Ржев он удостоился и очередного воинского звания – генерал-полковник.
Противник вынужден был держать здесь, на сравнительно небольшом участке фронта, 30 дивизий, в том числе несколько танковых.
Наступил момент, когда атаки на ржевско-сычёвский плацдарм уже не имели смысла – дело под Сталинградом было сделано. Рокоссовский блестяще провёл операцию «Кольцо», разгромив в «котле» 6-ю армию фельдмаршала Паулюса.
Цена «отвлекающих» ударов была огромна. Как считает ряд историков, задача того не стоила. Но Сталинград окупил всё.
В начале января Жуков был уже в районе Ленинграда.
В Москве удалось побыть всего несколько часов. Встретился, переговорил с Верховным и – в путь. Домой заехать не успел. Александре Диевне нарочным передал короткое письмо, написанное тут же, в приёмной у Поскрёбышева:
«8 января 1943 года.
Милый Шурик!
Какая неудача! Хотел я к тебе заскочить на 30–40 минут, но, увы, ты оказалась в театре. Ты, конечно, скажешь, что виноват я – не предупредил тебя о своём намерении. Так получилось, что задержался с передачей поезда с одной дороги на другую. Но что делать? Разделим вину пополам.
Как твоё самочувствие? Я пока ничего. Здоров. Кроме проклятого сустава. Он всё-таки меня угнетает. По возможности стараюсь лечить соляными ваннами и тепловыми лучами.
Ну, вот пока и всё…
Твой Жорж».
Письмо весьма сдержанное. Никаких проявлений чувств.
«Проклятый сустав» Жукову в это время лечила младший лейтенант медицинской службы Лидия Захарова. А вот что за «тепловые лучи», непонятно. Солнце в январе холодное…
Верховный на этот раз послал Жукова под Ленинград – проводить операцию «Искра», целью которой было соединение войск Ленинградского и Волховского фронтов и создание сухопутного коридора между осаждённым Ленинградом и Большой землёй.
Спецпоезд, на котором Жуков отбыл на север, состоял из бронированного салон-вагона, нескольких вагонов охраны, связи и вагона, который занимала обслуга и водители. Кроме того, был вагон-гараж на две машины. Всего пять. Спереди и сзади были прицеплены платформы с бронеплощадками – 37-миллиметровыми зенитными орудиями и счетверёнными пулемётными установками. Весь состав был закамуфлирован «под зиму».
Г. К. Жуков в Ленинграде. 20 января 1943 г.
[РИА «Новости»]
Прибыв к месту назначения, Жуков выслушал доклад штаба Волховского фронта. Остаток ночи просидел над картами и донесениями разведки. Утром 11 января позвонил Сталину и доложил: в дивизиях, которым предстоит наступать, слишком мало танков и артиллерии, кроме того, слабо отработано взаимодействие не только на стыках армий, но и на стыках дивизий и полков.
Наступление отменить было уже нельзя. Пошли вперёд так. Артиллерия не смогла как следует подавить огневые точки, не разрушила оборону противника. Танки действовали в отрыве от пехоты. В итоге – провал.
Из донесения Жукова Сталину: «Основной недостаток в организации прорыва 2-й ударной армии – неправильно спланированная методика артиллерийской подготовки. Больше времени отводилось на всякого рода огневые налёты и меньше времени на методическую прицельную стрельбу