— Каллисто, ты должна быть с нами в группе!
— Нет, с нами!
На моих глазах развернулась драма века. Вышеупомянутая Каллисто сделала финт ушами и ушла к третьей компании. Стеклище, да и только.
— Будем кого-нибудь к себе брать? — покосившись на это безобразие, спросила я.
Уайт с легким испугом в глазах помотала головой. Я нажала на кнопку, и стрелка компаса резко сменила направление.
— Тогда вперед.
* * *
Каждый мой шаг сопровождался не слишком радужным чмоканьем фейских сапог по грязи. Еще и от комаров приходилось отбиваться — эти бесстыжие существа так и норовили куснуть меня то в руку, то в ногу, то в более неожиданное место.
— Как думаешь, какие задания нас ждут?
— Рискну предположить, что не сложные.
Конечно, в совесть учительской братии я не верила. Однако они в фей, а точнее в их умственные способности, судя по всему тоже не особо верили.
Дорога, в общем-то, была скорее утомительной и нудной. Одни болотные кусты сменяли другие. Мерзкие, жадные до моей кровушки комары летали вокруг довольно плотным облаком. И пару раз мне в голову приходила мысль, что будь облако чуточку поплотнее, мы могли бы за ним прятаться, как за первоклассным укрытием.
По большей части, мы молчали. Обсуждать нам было особо нечего, да и приходилось следить, чтобы никакая особенно голодная зверушка не приметила нас, как ключевой ингредиент своего обеда.
Когда время приблизилось к полудню, стрелка на компасе смилостивилась, дернулась и мелко-мелко задрожала.
Кажется, мы близко.
Я свернула налево, и внезапно Уайт дернула меня назад, зажав рот рукой. Посмотрев наверх, я поняла, что то, что я приняла за ствол дерева, стоящий в паре шагов от нас, им не являлось. Это был скорее толстый стебель, на вершине которого висел продолговатый грязно-оранжевый цветок. На мой взгляд, цветочек был страшненький: два больших рваных лепестка, к тому же, из-за исключительно неудобного размера — в рост спортсмена-баскетболиста — прекрасной даме такой не подаришь. В любом случае, ничего страшного я в нем не нашла.
Аккуратно выпутавшись из рук Уайт, я попыталась двинуться дальше к заветной поляне, но фея снова дернула меня назад.
— Это же Тихус Плотоядус из семейства Кваетус Карниворус, — пискнула Уайт.
— Чего-чего?
— Тише ты! Это хищное растение, которое реагирует на шум, создаваемый потенциальной добычей. Оно плотно оплетает жертву своими ветвями, душит и съедает.
Похоже, кое-кто (не будем показывать пальцем, потому как невежливо и ваще) зазубрил очередную энциклопедию.
Ладно-ладно, это действительно бывает полезно. Но я этого не говорила.
Максимально тихо мы прошли мимо цветка-переростка с маниакальными наклонностями и попали на небольшую полянку. Но спустя пару минут поняли, что судьба еще не повернулась к нам передом — на ней ничего не было, а компас давал какие-то двусмысленные указания к поискам звезды.
— Пошли дальше, что ли.
Под синхронный вздох, полный усталости и невысказанных, но ощутимых в воздухе проклятий в сторону одного небезызвестного ушастого, мы снова нырнули в грязь. Мерзкое хлюпанье порядком надоело. Я ускорила шаг и сжала губы.
Мало того, что попала в совершенно придурковатый мир, заимела во всех смыслах соответствующих ему преподавателей — чего и кому они те самые «даватели», это еще вопрос — так еще и фейский наряд появился именно в тот день, когда меня сослали куковать на болото. Ни раньше, ни позже, как говорится…
Ничего-ничего, я еще отыгра-а-а!..
Мое тело потеряло спасительную точку опоры, и я полетела моськой вперед, в приветливо и маслянисто поблескивающую жижу. В последний момент мне свезло вцепиться в что-то подходящее для опоры. Черт. Ладони поцарапала.
Выдох.
Я выпрямилась и заметила, как Уайт уподобилась своему имени и замерла.
Вспоминая одно из самых популярных клише всех сценариев нашего (и, видимо, не только нашего) мира, я посмотрела наверх. Надо мной навис полуоткрытый в удивлении грязно-оранжевый бутон Тихуса Плотоядуса. За ним еще целая поляна таких же упитанных и, крайне вероятно, кровожадных цветов.
В горле собрался комок.
В одну секунду мы понеслись прочь. Ветки хлестали мое лицо, в ушах стоял гул, и мне казалось, что позади слышно щелканье бутонов тысячи Плотоядусов. В этот момент моя тушка на каблучищах смогла бы соперничать с породистым скакуном. Зуб даю! Наверное.
— Ань… Я… Больше… Не могу… — повиснув на дереве, выдохнула Уайт.
— Я… Т-тоже… — вторила я.
Мы с опаской глянули по сторонам — вроде ничего опасного — и плюхнулись на более или менее сухое место.
— Нам придется вернуться, — после недолгой передышки сказала я.
— Придется, — согласилась напарница.
— Ушастый совсем с дубу рухнул, — недовольно пробурчала я.
— Куда рухнул?
— Ай, это из моего мира выражение. Если по-вашему, то… Обалдел он, вот.
Просидев в не самых далеких кустах какое-то время, мы все-таки дождались, пока эти иномирные мухоловки снова замерли.
— Ты уверена?
— Сама взгляни, — немного не смело сказала Уайт. — В центре висит небольшая звездочка. Нам нужно туда. Только тихо.
— А может, ты их заморозишь?
Девушка поджала бледные губы.
— Всех не смогу точно. А если я заморожу хотя бы одного, поднимется шум и тогда очнутся все.
Путешествие к центру поляны тянулось неимоверно долго и мучительно. Каждый шаг давался с трудом — грязь липла к ботинкам и отставала только с характерным хлюпаньем. Тяжелые бутоны едва двигались в нашу сторону.
Метр за метром — и наконец мы вышли на середину. Маленькая звездочка висела в метре от земли.
Я протянула к ней руку. Звездочка сдалась и, резко увеличившись, рассыпалась на множество искр. Каждая из них выросла в букву. О, как придумали.
«Я не живой, но я расту. У меня нет лёгких, но мне нужен воздух. У меня нет рта, но вода убьёт меня. Кто я?»
Загадки значит… И хоть убейте, но где-то на Земле я такую слышала. Еще бы ответ помнить.
— Итак, что это может быть? Какой-нибудь коралл? — шепотом начала рассуждать я.
Уайт хмурила белесые брови.
— А может огонь?
Слова слились снова в звезду. Та мигнула и резко растаяла в воздухе.
Мы с Уайт обменялись красноречивыми взглядами:
«Это типа правильный ответ?»
«Без понятия.»
* * *
Выбравшись из лап слишком гостеприимных растений, мы нажали следующую кнопку на компасе и потопали дальше в лес. Вскоре болотная слякоть сменилась на более устойчивую почву, деревьев стало больше, а света, соответственно, меньше. Зловещая тьма вызывала редкие волны мурашек. Особенно, когда недалеко от нас кто-то копался в кустах.
В какой-то момент мне показалось, что деревья пошли чудные. Мало того,