Я надавил чуть сильнее.
— Я тебя не убью, — продолжил я. — Просто преподам небольшой урок.
И ударил его подошвой ботинка в лицо. Гуль долбанулся головой об асфальт, его глаза закатились. Потерял сознание.
— Теперь с вами, — повернулся я к остальным.
Они даже не думали браться за оружие. Один держался за простреленную ногу, второй медленно отползал назад, и его нижние конечности волочились по земле. Он тихонько подвывал.
— Вы зря занялись этим делом, — сказал я. — Могли пойти землю пахать. Или в охрану караванов, раз уж решили, что хотите махать ножами и стрелять.
— Мужик, не надо, — проговорил тот, что отползал.
— Да не бойся ты, не буду я вас убивать, — сказал я, подошел к тому, что лежал на земле и резко ударил ногой по голени.
Послышался хруст кости, которую тут же заглушил его вопль. Я ударил его во второй раз, уже сильнее, по другой ноге и тут же третий. А потом ударом ноги сбил руку в сторону, наступил на нее и несколько раз опустил подошву ботинка на кисть для того, чтобы однозначно переломать все кости.
— Ты псих! — закричал тот, что отползал. — Ты гребаный психопат!
— О, — я усмехнулся, двигаясь в его сторону. — Ты еще даже не знаешь, насколько я больной.
Он стал перебирать руками еще быстрее, даже попытался помочь себе простреленными ногами, да только вот таким макаром от идущего нормальным шагом человека все равно не убежишь. Я нагнал его, поймал за руку, перехватил двумя руками и резко провернул. Это спиральный перелом, его без хорошего хирурга не вылечить никак, потому что кости нужно вправлять, а желательно еще и ставить пластину.
А потом сломал ему обе ноги.
После того, как я закончил с бандитом, он лежал на земле, скрючившись от боли. Второй только похныкивал. А гуль лежал без сознания. Вот именно он-то мне и был нужен.
Я наклонился, проверил — без сознания или все-таки пришел в себя и притворяется? Нет, без сознания.
И тогда я стал распускать завязки на его панцире. Стащил, быстро натянул на себя — не до брезгливости сейчас, к тому же эта штука реально может защитить от ножа или пистолетной пули, а мне хоть какая-нибудь защита нужна позарез.
Потом я снял ремни кобуры для обреза и закрепил его у себя на бедре. На броне был патронташ, из которого торчало несколько красных патронов. Вытащил, проверил — переснаряжали их уже множество раз, так что даже сам Бог не знает, что внутри заряжено. Но лучше иметь хоть какой-то боеприпас, чем вообще никакого.
Из топорщившегося кармана вынул бумажник, достаточно красивый, из хорошо выделанной браминьей кожи, и с выжженным клеймом с орлом, раскинувшим крылья. Раскрыл, и увидел внутри всего три сотни баксов.
Деньги сложил, убрал в карман, сам бумажник бросил — слишком приметная вещь, и могут возникнуть вопросы. Потом подобрал обрез, вложил в кобуру, забрал свою винтовку и двинулся прочь. Никто так меня и не остановил.
***
Скоро я добрался до населенной части города. Меня не удивило огромное количество гулей на улицах, я знал, что расизм был официально запрещен в НКР, пусть это и не мешало некоторым ненавидеть тех, кто был на них не похож. Не удивили меня и супермутанты, которых тоже оказалось немало.
В целом городок оказался достаточно аккуратным, несмотря на то, что был построен на руинах. И еще я заметил станцию монорельса. И он функционировал, по крайней мере один раз я увидел, как вагон движется между зданиями.
Что ж, если имеется городской транспорт, то это значит, что и сам город очень большой. Это интересно. Это очень даже интересно, но я не планировал задерживаться здесь надолго. Поэтому двинул в квартал, который был устроен специально для караванщиков.
Тут даже постоянных зданий почти не имелось, одни палатки и тенты. Я прошел мимо загона с браминами, которые сейчас заменяли тягловый скот, и увидел молодого и голого по пояс пацана, который закидывал в тачку навоз с помощью лопаты.
Но меня интересовало не это. Первым же делом я отправился в бар. Как всегда, вошел в город и сразу иду в бар.
В принципе, никакого внимания я не привлекал, никто не обращал на меня особого внимания. Одет я был примерно так же, как большинство караванщиков, вооружен тоже.
В квартале было людно, похоже, что торговля тут шла активно. А с кем? Могильник, ясное дело, Хаб. Может быть еще кто-то? Не знаю. В Республике я не бывал очень давно, так что понятия не имею, что тут и где теперь.
Бар нашелся сразу, и в отличие от палаток, где останавливались на ночлег, это было капитальное двухэтажное довоенное здание. Совмещенное с отелем. Но что-то подсказывало мне, что моего капитала прожиточного минимума не хватит на ночлег. Вопрос в том, хватит ли на пиво.
Но жалеть о крышках, которые в конечном итоге достались гулям в Мехикали было нечего. Главное — сам выбраться смог.
А деньги — дело такое. Что я в самом деле денег заработать не смогу? Да бред какой-то.
Я потянул на себя дверь и вошёл в помещение, которое оказалось заполнено людьми. Без шуток, весь зал, все столики — все было занято. Да уж, похоже, что действительно недавно пришел караван, и все охранники, погонщики, грузчики и прочие тут же отправились тратить полученные деньги.
Свободные места были только у стойки, так что именно туда я и двинул. Мимо меня проскочила официантка — молодая блондинистая девчонка, ещё и одетая в кожаное платье. Из шкуры гекко сшитое. Она на секунду коснулась меня тугими сиськами, но ни капли не смутилась этому, а двинулась дальше, доставляя заказ к нужному столику.
И что меня удивило, со мной пару раз поздоровались. Нет, не так, чтобы прям поднимались из-за стола, хватались за руку и признавались в вечной дружбе. Просто кивали, и все на этом. Но это уже было интересно.
Когда я оказался за стойкой, то первым делом посмотрел на цены. Тут была такая таблица наверху, на черной грифельной доске расчерченная мелом. Пиво стоило пятнадцать баксов, а порция виски — двадцать пять. Отдельно стояли цены в крышках, соответственно — пять и восемь. Курс, насколько я понял, был плавающим, но все равно дорого.
Я вытащил из кармана купюры. Сотня, а остальное